Командоры полярных морей

Технические трудности были велики. Предстояло доставить в Енисей небольшой речной пароход «Кооператор», заканчивавшийся постройкой в Англии с опозданием, имевший вместимость в 110 тонн и осадку около 2-х метров. Кроме того, надо было найти, купить и отбуксировать в Енисей большой лихтер (баржу) и доставить разные грузы, в том числе оборудование двух заводов. «Кооператор», за недостатком времени, должен был выйти в море, не произведя обычных приемных испытаний от завода и являясь собственностью строившей его верфи. Только по прибытии в Сибирь я должен был оформить окончательную его приемку мною лично и затем сдать особой комиссии от Сибирского Центросоюза, прибывшей сверху по реке Команда «Кооператора» состояла из 11 человек девяти разных национальностей. Предстояло найти, купить и подготовить к походу лихтер.

Не останавливаясь на технических подробностях этой экспедиции, выходящих из рамок настоящей заметки, упомяну лишь кое о чем, рисующем политические настроения того времени.

Мне надо было срочно выехать в Голландию для осмотра больших речных лихтеров. Не имея советского паспорта, я не мог получить визу через полпредство. Мои сибирские друзья позвонили по телефону русскому консулу царского времени, который знал меня лично, но к которому я не считал удобным обращаться, т.к. ехать я должен по делам советской экспедиции, объяснили ему, в чем дело, и по его рекомендации, на следующий день, виза мне была поставлена на белом паспорте.

Голландские лихтеры не подошли по сложности конструкции, они не выдержали бы в открытом море буксировки на волне, но я нашел и купил у английского Адмиралтейства большой морской лихтер в 2000 тонн.

Для буксировки лихтера я зафрахтовал вызванный из Архангельска ледокол, послал грузовой пароход под английским флагом принимать грузы в портах Англии и в Гамбурге, заказал кое-какое оборудование для «Кооператора», чтобы возможно лучше обеспечить его океанский переход, и, наконец, вышел в море.

Лондонские кооператоры сообщили, кого мне предстоит встретить на Енисее, на речной экспедиции, и с кем я могу говорить откровенно о всех политических вопросах.

Войдя в Карское море, я получил от одной из полярных радиостанций телеграмму: «Счастливы слышать, что Вилькицкии опять на родном севере», — с рядом подписей моей бывшей команды. Это было хорошим признаком, т.к. показывало известную эмансипацию и отсутствие слепой боязни репрессий. По радио я сносился с работавшими на Новой Земле старыми друзьями, офицерами, и получал от них с оказией интересные письма. Придя в бухту Диксон к северу от Енисея, застал на своей бывшей радиостанции новых людей, но и они горячо меня приветствовали и, между прочим, сообщили, что скрашивают свое унылое довольствие доставленными мною в 1918 и 1919 годах консервами.

Во главе речной экспедиции, встретившей меня, состояли полковник царского времени, георгиевский кавалер Ю.А. Конисский и сибиряк, присяжный поверенный И.П. Оглоблин. Очень требовательные и придирчивые, мои противники по вопросам приемки судов и грузов, о политике они со мной говорили свободно и высказывали полные оптимизма чаяния и прогнозы.

Узнал я, что ученый физик Н.В. Розе, которому я сдал мою экспедицию в день эвакуации из Архангельска, оставался моим преемником на этом посту в течение двух лет, пока экспедицию не расформировали.

Рассказали мне, что в первые дни, когда советские власти послали мне вдогонку телеграмму с предложением вернуться, большевики бахвалились: «Вот Вилькицкий вернется, мы его в тюрьму, настанет время идти в море, мы его на корабль, как снова вернется — опять в тюрьму». Но в этом, 1923 году, никаких признаков такого отношения не было. Сообщили также, что с расформированием экспедиции мои бумаги и личная, ценнейшая библиотека по Ледовитому океану и Северному морскому пути, которую начал собирать еще мой отец, была сдана в опечатанных ящиках на хранение в Главное Гидрографическое Управление как личный архив и библиотека Б.А. Вилькицкого.

Начальники речной экспедиции подтвердили мне сведения о НЭП и о постепенной эмансипации интеллигенции. Говорили: «Живем вопреки большевикам и налаживаем жизнь во всех отраслях; при каждом из нас состоит по одному, а часто и по два архангела-комиссара из несведущих рабочих; в дело они не путаются, только загромождают административный аппарат, получают жалованье и беспробудно пьют». Один из таких «архангелов» был и на речной экспедиции — тоже из рабочих, тоже пьяница и тоже довольно безвредный. Говорили они также, что приходится очень много работать, что всюду чувствуется недостаток сведущих лиц и что если бы их было больше, то изживание коммунизма шло бы более быстрым темпом.