Командовать парадом буду я!

– А честь семьи? – наигранно возмутился Вадим. – Я не хочу, чтобы кто-то считал, что я плохо о тебе забочусь!

– Вот потому я и надела новые. – Лена поставила утюг, подошла к мужу, поцеловала и поставила диагноз: – Дурачок ты, Вадька!

Несколько дней Вадим никак не мог успокоить свою совесть. Он помогает КГБ! Но с другой стороны, ведь не диссидентов отлавливает! Решил для себя так: зачем Конторе нужен Перельман, почему надо спасать его «фифу», праведно или неправедно то, чем занимается и, главное, как занимается разведка, – все это не его вопросы. Он не судья, не священник, отпускающий грехи, и не учитель этики в пансионе благородных девиц. Главное, что он во всем этом, как писал Солженицын, не «соучаствует».

Его тема – защита водителя. Виноватого, судя по всему, на все сто процентов. Конечно, таких как минимум нужно лишать прав – чтобы еще кого-нибудь не задавили. Но с другой стороны, она же из страны уедет, так что опасности для «наших» представлять не будет. Вадима даже удивило, как он вдруг стал различать понятия «наши» и «не наши» не только применительно к спорту.

Как бы там ни было, совладав с нравственными проблемами, Вадим переключился на профессиональные.

Он опять позвонил Соловьеву.

– Мне нужен человек, который возьмет вину на себя, – не рассусоливая, начал Вадим.

– Погоди! Во-первых, Снежана наговорила следователю с три короба… – удивился Дима.

– Какая Снежана?

– Между прочим, так зовут твою подзащитную! Ты хоть ей звонил? Записку мою прочел – там имя написано! – возмутился Дима.

– Пока не звонил! Я сам решу, когда мне с ней общаться. Что наговорила твоя Снежана следователю, меня пока не очень волнует. Я спрашиваю – ты найдешь человека, который возьмет все на себя?

– Каким образом? Я имею в виду, каким образом возьмет? – Дима раздражался тупостью Вадима все больше и больше.

– Стоп! Дальше так разговор не получится. Я не учу тебя твоей работе, ты меня – моей! Договорились? – Адвокат перевел разговор в спокойное русло. – Я все объясню, если в этом будет смысл. Коли ты мне человека не дашь, то зачем я буду тратить свое и твое время, рассказывая, что от него потребуется?

– Хорошо, согласен. – Дима тоже старался не заводиться. – Он сядет вместо нее?

– Не факт. Скорее всего, нет. Но стопроцентную гарантию дать не могу.

– Что это должен быть за человек? – спросил Дима и, вдруг встрепенувшись, с испугом уточнил: – И какой будет степень его осведомленности?

– Если хочешь, нулевой. – Вадим посчитал, что сначала надо ответить на второй вопрос, он волновал Диму больше всего. – Что за человек? Можно мужчину лет пятидесяти, солидного, при деньгах. Можно спортсмена. Желательно, заходящую звезду. Можно молодую девицу, ровесницу нашей.

– Ни хрена не понимаю! Что ты задумал?

– А тебе и не надо понимать! – огрызнулся Вадим. – Просто скажи – можешь или нет?

– Я смотрю, ты полагаешь, что если я из КГБ, то я волшебник? Или все еще дьявол во плоти?

– Нет, блин, ангел! – Вадим понял, что разозлился на Диму без причины, и постарался снять неприятный осадок – Ладно, объясню. Единственное, что можно сделать, это найти человека, который сидел на пассажирском месте и неожиданно схватил руль. Кого Снежана могла подвозить? И при этом не назвала следователю? Первый вариант – любовник. Типовой любовник, чтобы судья поверил, это либо солидный мужик, которому понадобилось молодое тело в обмен на его деньги, либо спортсмен. Девушки любят мужчин в зените славы или тех, кто еще недавно был очень известен. Это льстит их самолюбию.

– А девушка? – Дима заинтересовался.

– Ну, это – совсем просто! Обычная подруга, но очень близкая. Здесь мотивация молчания другая, уже не страх перед мужем, а удовольствие от самопожертвования. Вот я какая! Сама сяду, но подругу не предам!

– Это пока между ними мужик не встанет! – философски заметил Дима.

– И это правильно – мы для них, слава богу, важнее всего!

– Хоп! Понял. Подумаю. – Пауза длилась недолго. – А что будет пассажиру?

– Его наверняка не отправят в космос! Не достоин! – Вадим рассмеялся больше не собственной шутке, а неожиданно проявившемуся у Соловьева человеколюбию. – Считай, что это издержки моей оперативной работы. Его расстреляют. – Вадим решил дожать Диму. – Ты же сам говорил, оперативные методы всегда не очень чистоплотные.

– А ты говорил – пошел в жопу! – Дима понял, что Вадим прикалывается.

Через день Соловьев позвонил Вадиму домой и сказал, что советовался с профессором. Тот считает идею перспективной, но хотел бы обсудить ее с Вадимом лично. Вадим понял, о чем идет речь, и назначил встречу у себя в консультации на завтра.