Командовать парадом буду я!

Ребята из «Гиппократа» не подвели. В день похорон Вадиму привезли сто свежайших красных гвоздик. Попытки Вадима расплатиться с курьером оказались тщетными. Хозяева «Гиппократа» знали по рассказам Вадима, кем была для него Коган, и строго-настрого запретили брать деньги со своего адвоката.

Вадим ошибся только в одном. Цветами оказался завален не только гроб с телом Ирины Львовны, но и стол на сцене Президиума, где проходила панихида. Вадиму даже стало неловко за свой огромный букет, и он, разделив его на две части, дважды подошел к гробу, чтобы не привлекать лишнего внимания.

– Взрослеете, – бросил Марлен, от которого хитрость Вадима не ускользнула.

Но Вадиму было не до комплиментов. Он прощался с юностью.

Осипов не успел оглянуться, как наступил Новый год. Только сейчас он сообразил, что его «первая частная адвокатская контора» существует уже 8 месяцев. И только сейчас понял, что добился эффекта, обратного тому, к которому стремился. Семью он вообще видеть перестал. Надо что-то менять! И вот тут как нельзя кстати вспомнилось учение Маркса о прибавочной стоимости.

После новогодних выходных Вадим объявил своим партнерам новые «правила игры».

Поскольку именно на него, Вадима, приходится большая часть организационной работы фирмы (первый раз Вадим произнес слово «фирма», не догадываясь пока, что на годы оно станет основным в его лексиконе), он устанавливает себе зарплату 750 рублей в месяц. То есть, с каждого дополнительно в месяц по 150 рублей. В том числе и с него самого – он же остается и рядовым сотрудником. Кроме того, начиная с 1 февраля, за передачу клиента он будет брать по 30% гонорара. Кто не хочет, может от него клиентов не принимать.

Вадим объявил о своем решении спокойным тоном по окончании обсуждения текущих дел. Так, между прочим. Наступила тишина. Первым ее нарушил отец:

– Вадим, но ты же сам всегда был против 30 процентов?

– Да, батя, я плохо учился в институте. Оценки были хорошими, а сути я не улавливал. – Вадим улыбнулся. – Я стал марксистом.

Шутку никто не понял, но, прикинув, как заметно в лучшую сторону изменилась у каждого из них жизнь в прошлом году, спорить тоже никто не стал.

Вечером Вадим был мрачнее тучи. Лена спросила, что стряслось.

– Ничего. Мне кажется, мы начинаем жить по правилам, которые мне не нравятся. Но это не твоя и не моя вина. Просто мы еще не готовы. И не знаю, выдержим ли. Другие какие-то времена настают. И нравы другие.

– Ты о чем?

– Ладно, так, ни о чем! Тяжко мне, Ленка. Не по мне все это.

– Что случилось, ты можешь толково объяснить?

– Не могу. Просто я начинаю делать то, что считаю неправильным. А поступать иначе не получается. Выходит – обстоятельства заставляют, а душа не принимает!

– И что делать? – Лена недоуменно смотрела на мужа. Растерянного, притихшего, не похожего на себя.

– Поживем – увидим.

Глава 21 ПОВОДОК

Так получилось, что в этот вечер Вадиму пришлось задержаться на работе: Лена Суворова и Игорь Бабкин, сын Комитетского генерала, оставили Вадиму для проверки подготовленные ими исковые заявления. Одно – о взыскании долга по арендной плате, второе – по взысканию штрафных санкций за несвоевременную поставку шкурок выдры для мехового кооператива. Оба дела для Вадима простенькие, но время потратить все-таки надо было.

Партнерьь, поначалу принявшие условия Вадима по организации работы фирмы с зубовным скрежетом, теперь стали с радостью пользоваться открывшимися возможностями. Так уж получилось, – не сразу, постепенно, – что свою шестисотрублевую зарплату (сто пятьдесят он платил себе сам и зарплатой, разумеется, не считал) Осипов отрабатывал не только хозяйственными хлопотами, но и исполнением функций «самого умного».

Коли ты начальник, вот и отвечай за все. В том числе и за качество документов, отправляющихся гулять по лабиринтам судебной системы из недр твоей фирмы. Материальной выгоды от этого Вадим никакой не имел, но не только смирился, а даже всячески поощрял сложившуюся систему.

Причиной тому стали слова Илоны, которая, услышав как-то стенания Вадима о завале работой, резонно заметила:

– Ты назначил себя главным. Хочешь, чтобы люди это признали – стань лидером. Докажи, что ты работоспособнее, умнее, грамотнее других. Тогда никому в голову не придет тебя подсиживать.

Вадим давно не прислушивался ни к чьим наставлениям, но это признал правильным. Вот и нынче вечером он отпустил секретаршу и остался в офисе один, задыхаясь от раскаленного летнего воздуха, смешанного с автомобильным угаром московского центра. Сидел и проверял результаты труда коллег-подчиненных…

Вадим услышал, как хлопнула входная дверь. Поскольку и сам Аксельбант, и половина его персонала засиживались в кооперативе еще дольше, чем Вадим, приход позднего посетителя никак его не удивил. Но когда Осипов услышал звук открывающейся двери их комнаты, комнаты юристов, удивленно поднял глаза. На пороге стояла улыбающаяся Юля, дочь Марлена.