Командовать парадом буду я!

Хотя Марлен предложил лично переговорить с Аксельбантом, Вадим от его услуг вежливо отказался. Аксельбант, во-первых, Марлена по-прежнему боится. Во-вторых, буде строитель согласится, пусть испытывает благодарность именно к нему, Вадиму, а не к Марлену. Запомнится не тот, кто все организовал и придумал, а тот, кто озвучил предложение.

Слабым местом Аксельбанта тоже был ребенок. Ох, уж эти еврейские родители. Весь свет в окошке для них – любимое чадо. Вот американцы молодцы: до 18 лет «дотащили» дитятко -и брысь из дома! Если колледж – в другой штат, если на работу – в другой город. И не только под одной крышей не живут, даже деньгами не помогают. Сын родителей-миллионеров вполне может подрабатывать разносчиком пиццы или «дор-меном», а по-нашему просто «мальчиком на побегушках» в гостинице. Не говоря уж о том, что и в колледже, и в университете учиться он будет не на деньги родителей, а на банковский кредит. Нет, в этом плане они какие-то совсем сдвинутые!

Сын Аксельбанта, по определению Пушкина «молодой повеса», а по-простому – бездельник и бездарь, избалованный папиными деньгами, самодовольный, обвешанный бабами и долгами в равной мере, причем второе прямо вытекало из первого, вызывал у отца вполне обоснованную тревогу. На этом Вадим и решил сыграть.

Поскольку соображал Аксельбант много медленнее, чем Марлен, разговор занял час. Зато и результат оказался отменным. Вместо обычных «Это надо разжувати!» или «Побачимо!» (предки Аксельбанта были выходцами из «черты оседлости» на Украине), председатель кооператива сказал твердое «да»!

Впереди осталось самое сложное. Хотя, если честно, поначалу Вадим больше всего боялся разговора с Марленом. После него – диалога с Аксельбантом. Но сейчас, когда оба пункта плана были закрыты, самым тяжелым этапом представлялась беседа с Генконсулом СССР в Нью-Йорке.

Джонс с легкостью дал согласие на поездку в Нью-Йорк за счет фирмы, и Вадим позвонил свидетелю его шахматного триумфа. Консула на месте не было. Вадим оставил сообщение у секретаря и стал ждать «отзвона». В Америке «невозврат» звонка считался не банальной невежливостью, а сигналом, что с тобой не хотят общаться. «Невозврат» повторного звонка означал: больше мне никогда не звоните. Консул перезвонил через час. Все это время Вадим провел, как на иголках. Разговор же получился короткий и результативный. Услышав, что Вадим звонит не в связи с какими-то проблемами, а с идеей для обсуждения, консул почти с удовольствием согласился на встречу. Завтра. В середине дня.

Вадим поручил секретарю-«брайановцу» заказать билет.

На аудиенции у генконсула основной упор Вадим делал на политическую целесообразность и «пилотность» проекта. Осипов дарил возможность дипломату отчитаться в МИДе о колоссальном прорыве в советско-американских отношениях. Причем не на высшем уровне, что всегда было, разумеется, заслугой верхушки МИДа, а на деловом, среднем уровне. Почти народная дипломатия, но с конкретными инвестициями. А лозунг «Иностранные инвестиции – в советскую экономику» гремел как лозунг дня. Проигнорировать такое предложение для консула было небезопасно. Будь он хоть просто «генерал», хоть «генерал-полковник». По башке дадут по полной программе. Да и не учитывать покровительствования Вадиму со стороны Терешковой консул не мог.

…В свое время, когда ему доложили об истории с приездом в штаты с ССОДовской делегацией жены Осипова, консул аж присвистнул: Валя, конечно, баба оторванная, но не до такой же степени. В Москву он по этому поводу ничего тогда писать не стал. Посчитал поступок Терешковой благородным и красивым. Решил, что настучать всегда кто-нибудь найдется. А он на сей раз не станет. Так что для него знакомство с Вадимом, то, в конце января, не стало первым.

Он про этого московского адвоката давно уже наслышан. Считай, с самого начала стажировки. Тогда ему их, нью-йоркский, офицер по безопасности с обидой за своего вашингтонского коллегу рассказал про странно-наглого московского стажера. Консула развеселило, что комитетчики так и не смогли выяснить, кто стоит за Вадимом. А вариант простой наглости – отмели. Увидев Вадима на шахматном турнире, консул понял – никого за Вадимом из Конторы нет. Он блефовал. Но талантливо. Как и в этой финальной партии с Твидом.

А вот сейчас не блефовал. Сейчас идея была и правда красивой. Хотя, по сути, конечно, все равно блеф. Но американцы это поймут не скоро. А поймут, так никогда в этом даже себе не признаются. Для него же – выгода очевидная. И для страны, между прочим, тоже. Здесь все без блефа, по-честному. Молодец, мужик, хорошо придумал!

По возвращении в Вашингтон Вадим, наконец, решил посвятить Сашу в суть идеи. Да и в детали заодно. Саша слушал внимательно, не перебивал. Потом задал пару вопросов и с обидой спросил:

– Мы с тобой были партнерами. Так? Почему ты посчитал себя вправе вести все эти переговоры без моего ведома? Ты самый умный? – Вадим понял, что суть вопроса Сашу сейчас не беспокоит. В нем говорило исключительно уязвленное самолюбие.