Командовать парадом буду я!

«Студент бывает весел от сессии до сессии, а сессия всего два раза в год!» Мысль о будущем веселье Вадима не грела. Задача стояла конкретная – осилить восемь зачетов и четыре экзамена. Максимально – 64 рубля в плюс. Минимально… Лучше не считать.

Такого родители не видели – сын вечерами сидел за письменным столом до двух-трех часов ночи. Кофе в доме заканчивался раза в три быстрее обычного.

Михаил Леонидович как-то сказал Илоне в шутку:

– Надо было брать с пище комбината натурой.

Но жена юмора не оценила и прочла мужу лекцию о том, что даже острить на тему воровства неинтеллигентно.

– А сказать сыну, что часть зарплаты можно было бы вкладывать в семейный бюджет, – тоже неинтеллигентно? – вскипел отец.

Это оказалось ошибкой. Без малого час Ил она разъясняла мужу, что, поскольку мальчик почти всю зарплату тратит на покупку книг по любимой им истории государства и права и лишь малую толику – на цветы для своих немногочисленных девушек, отбирать у него деньги – значит препятствовать интеллектуальному развитию, превращать в мещанина, которого ничто, кроме кормежки и плотских удовольствий, не интересует; это, в конце концов, свидетельство потребительского отношения к детям, столь характерного для малообразованных людей, видящих в отпрысках только кормильцев на старости лет.

Михаил Леонидович осознал, что сказал глупость, и попытался обернуть все в шутку, но Илона так завелась, что еще некоторое время продолжала перевоспитывать мужа. Впрочем, к этому Михаил Леонидович привык.

Прошла зачетная сессия. Все восемь предметов сданы. Курсовая защищена на «отлично». Вадим пришел к отцу:

– Батя, с тебя тридцать четыре рубля. Прикажете получить?

– Почему тридцать четыре? Двадцать четыре!

– А «отлично» по курсовику?

– Мы не договаривались, – начал было отец. Но закончить Вадим не дал.

– Первое, пятерка в зачетке стоит? Стоит. Это значит – десятка с тебя. Второе. Будь там тройка, получается, что я бы тебе был ничего не должен?

На всякий случай в комнату вошла мама. Выражение ее лица ничего хорошего Михаилу Леонидовичу не сулило. Отец вроде смирился:

– Хорошо. Убедил. Но оплата по итогу. В конце пятого курса, – неожиданно для самого себя полез на рожон Михаил Леонидович.

– Что?! – в один голос вскрикнули мать и сын.

– Шучу, – быстро, спасаясь бегством, спасовал глава семьи, но для сохранения лица добавил: – Если серьезно, то расчеты по окончании всей сессии. Включая экзаменационную.

Вадим открыл рот, чтобы начать спор, но мама опередила его:

– Это справедливо!

Поняв, что остался без союзников, Вадим решил отказаться от дальнейшей борьбы, тем более что десятка за курсовую пошла в зачет.

Еще через десять дней Вадим предъявил отцу зачетку для оплаты: восемь зачетов, одна курсовая и четыре «отлично» за экзамены. Михаил Леонидович отсчитал 74 рубля, а потом, не желая скрывать хорошее настроение и вспомнив, что на дворе январь, пошутил:

– Вот только не пойму, это тринадцатая зарплата или грабеж?

– Нет, бать, ни то и ни другое. Это первый юридический договор в моей профессиональной жизни, который я заключил, и оказалось, что был предусмотрительнее, чем ты!

Вечером, когда Вадим уснул, а спать он лег часов в девять – сказалась усталость, накопившаяся за предыдущие две недели, – родители налили себе по бокалу «Киндзмараули» и выпили. Они были счастливы. Появилась надежда на то, что из сына может получиться что-то путное. Школьные годы такой надежды не давали.

Потом заспорили, когда они в последний раз вот так, на кухне, пили вдвоем. Отец утверждал – десять лет назад, а Илона настаивала – двенадцать. Спорили, пока не допили бутылку.

Назавтра Михаил Леонидович подарил сыну «Кодекс законов о труде», тоненькую книжечку в мягком голубом переплете, изданную тиражом 2 миллиона экземпляров и стоимостью 10 копеек. Надпись на КЗоТе гласила: «Пусть эта книга станет первой в твоей профессиональной библиотеке. Надеюсь, ты станешь хорошим юристом. Отец».

Весенняя сессия стоила Вадиму еще больших нервов. Во-первых, и зачетов, и экзаменов было почти вдвое больше. Во-вторых, поскольку зимой ему исполнилось восемнадцать, начиная с апреля его стали дергать в военкомат. Вечерний вуз не давал отсрочки от армии. Единственная надежда – на медицину.

Слава богу, родители еще пару лет назад начали готовиться к неприятному моменту. Через знакомых своих знакомых вышли на профессора Центрального института травматологии и ортопедии. Она, посмотрев Вадима, действительно обнаружила у него остеохондроз.