Командующий фронтом

— Ладно, ладно, возьму, — и, посмотрев на Рябова, сделал ему знак, чтобы тот вышел на улицу.

Рябов, захватив старую шинель, попрощался, а вслед за ним вышел Лазо.

— Ты видел, сколько ребятишек у командира сотни? — спросил он у Рябова.

— Не считал.

— Так вот не забывай их и приноси им гостинцев.

Рябов понимающе покачал головой.

— А за автомобиль — спасибо! — добавил командующий.

— Саша сейчас подаст сюда «чандлер», — засуетился Рябов.

— Я оставил «чандлер» на фронте, — строго сказал Лазо и посмотрел на Рябова так, что у того душа ушла в пятки.

— А я… я его вызвал сюда, товарищ командующий.

— Зачем?

Рябов, держа в руках старую шинель, теребил пальцами на ней крючок и молчал.

— Зачем? — переспросил командующий.

— Железнодорожники недовольны тем, что вы живете в теплушке. Они были у Матвеева с жалобой, а один из них, — я его фамилию не знаю, — так и сказал: «Лазо наш красный командир, командует фронтом, охраняет нас, а ездит в телячьем вагоне». Матвеев рассмеялся и отвечает: «Он меня не послушает». А старик говорит: «К нам из Оловянной прибыл служебный вагон бывшего начальника Забайкальской дороги, вот мы и хотим отремонтировать этот вагон». А Матвеев свое: «Делайте, как знаете, а меня в это дело не впутывайте». Раздобыли железнодорожники бархат и отделывают теперь вагон на славу. Вчера вечером его укатили в Андриановку.

— Причем же «чандлер»?

— Старый-то вагон ушел под погрузку снарядов. Вот и пришлось вызвать автомобиль.

— Это твои проделки, Рябов.

— Мое дело сторона. Народ захотел, он и сделал, а я только вам рассказал. Но как будете у железнодорожников, так вы меня уж не выдавайте… Обидятся.

Шумно и людно на степной дороге: обозы движутся в сторону фронта, а ездовые, лениво обгоняя лошадей, курят цигарки, гонцы проносятся с донесениями и исчезают в голубой дымке.

«Чандлер» шел быстрым ходом, поднимая тучи пыли. Машина обогнала какую-то колонну.

— Остановись! — приказал Лазо шоферу и поманил к себе пальцем шедшего впереди колонны грудастого и широкоплечего бойца. — Кто будете?

Боец сплюнул, вытер всей ладонью губы и спросил:

— А ты кто будешь?

— Лазо!

— Да ну! Покажи мандат.

Лазо протянул бойцу удостоверение. Тот медленно прочитал и простодушно заметил:

— А ведь правда… — И, подтянувшись, гаркнул во все горло: — Виноват, товарищ командующий! Веду колонну Дальневосточного социалистического отряда, одни матросы и портовые грузчики.

— Место назначения знаете?

— Разъезд Седловый.

— А дорогу?

— Море не высохнет, народ не заблудится.

— Бойцы сыты?

— Вполне!

— Ведите!

Не доезжая Андриановки, Кларк заметил вдали всадника.

Саша нагнал его и затормозил, выпустив из выхлопной трубы клубы желтого дыма. Всадник предусмотрительно съехал на обочину дороги и оглянулся. Когда дым рассеялся, Лазо порывисто, словно его подбросило пружиной, вскочил и радостно крикнул:

— Ольга!

С той же порывистостью он бросился из машины, но Ольга без его помощи легко спрыгнула с низкорослого коня.

— В Читу ездила? — спросил он.

— Да.

— Верхом?

— Как видишь! А что тут такого? Кто я, армейский политработник или домашняя хозяйка? Хорошо, что лошадь нашлась в полку, а то бы пешком пошла.

— Неужели такое неотложное дело?

— По-моему, да!

— Быть может, ты доложишь мне, как командующему, — улыбнулся он и уперся руками в бока.

— Я ездила, товарищ главком, в губпартком, — стараясь быть серьезной, ответила Ольга, — по вопросу об оформлении двух коммунистов: Сергея Лазо и Бориса Кларка.

Лазо не выдержал и, обняв Ольгу, крепко поцеловал ее в щеку. Лицо ее вспыхнуло живым румянцем.

— Ну как тебе не стыдно на виду у твоих командиров?

— Да ведь Борис и Вася мои лучшие друзья.

— Все же неудобно.

— Мне и с женой поздороваться нельзя?

— Ладно, ладно, не сердись. — И Ольга, сняв с головы Лазо фуражку, ласково потрепала рукой по волосам.

— Так что ты успела?

Ольга оживилась:

— Получилось смешно. Прихожу к Мамаеву — ты его знаешь? — и говорю: «Вот вам заявления двух товарищей, и прошу поскорее их оформить». А он спрашивает: «Вы хорошо знаете этих товарищей? Ручаетесь за них?» Я подаю ему заявления и говорю: «Прочтите, а потом побеседуем». Стал он медленно читать, но так, что мне слышно: «По ряду вопросов еще до Октябрьской революции я разделял взгляды большевиков». Остановился, посмотрел на меня и говорит: «Вот каков!» И дальше читает: «После февральской революции состоял в Красноярском Совете во фракции большевиков и пришел к убеждению, что только большевистская партия способна повести за собой массы рабочих и крестьян и закрепить победу революции. Поэтому прошу принять меня в члены Коммунистической партии». И опять остановился и уже совсем тихо произнес: «Лазо». Посмотрел на меня и спрашивает: «Это заявление самого Лазо?» А я отвечаю: «Да!» — «Командующего Лазо?» — «Да, командующего Лазо!» — «А второе заявление?» — «Командира особой сотни Бориса Кларка». Тут Мамаев просиял и говорит: «На первом же заседании комитета мы их утвердим».