Командующий фронтом

В личном деле Леонида Александровича есть краткая аттестация командующего Западным фронтом генерала армии Г. К. Жукова, написанная в ходе сражения. «Можайскую и Звенигородскую оборонительные операции провел успешно,— сказано там.— Хорошо ведет наступательные операции по разгрому можайско-гжатской группировки противника».

Короче, лаконичнее и яснее не оценишь труд военачальника в бою. У командующих фронтами тогда и не было времени для многословных реляций.

...Что такое коммунисты в бою, в труде, Говоров видел многие годы, и тем более теперь. Почему же он до сих пор не один из тех, кто перед боем обращается к партии с просьбой принять его в свои ряды? Не было за прошедшие годы ни недоверия к нему, ни отчуждения. Почти десять лет беспрерывно Говоров избирался депутатом в горсовет, был всегда в гуще малых и больших дел общественной жизни, пользовался авторитетом у окружающих. И он не раз задавал себе вопрос, почему вновь не подал заявление о приеме в партию? Ведь он не может быть вне ее.

Было ли тому причиной ложное самолюбие в свя-ви с отказом в двадцатых годах? Или уход в раковину военной науки? Но это не раковина, это партийная наука. Или он считал, что не все еще сделано для того, чтобы быть достойным звания члена партии? Видимо, сыграло роль все вместе взятое. Лишь он сам понимал это до конца.

Догадывался об этом и еще один человек, с которым Говоров провел бок о бок бессонные ночи в сражениях под Москвой. Член Военного совета 5-й армии Западного фронта Павел Филатович Иванов сказал ему однажды в грозовую октябрьскую ночь 1941 года:

— Пора тебе, Леонид Александрович, быть коммунистом в полном смысле этого слова. Пиши-ка заявление в парторганизацию. Я, например, рекомендацию всегда готов дать.

1 июля 1942 года Леонид Александрович Говоров подал заявление в парторганизацию штаба Ленинградского фронта. Он писал: «Прошу принять меня в ряды Всесоюзной Коммунистической партии (большевиков), вне которой не мыслю себя в решающие дни жестокой опасности для моей Родины».

Он позвонил в Москву, разыскал Павла Филато-вича, сказал откровенно: он думает, что дальше не может продолжаться так, как было до сих пор...

Иванов немедленно прислал свою партийную рекомендацию.

Секретарь Ленинградского городского комитета партии Алексей Александрович Кузнецов тоже отлично понимал душевное состояние Говорова и сам вызвал его на откровенный дружеский разговор. Партийные рекомендации Говорову дали Георгий Федотович Одинцов и заместитель начальника штаба фронта Александр Владимирович Гвоздков. Оба — старые коммунисты, оба знали и своеобразие характера и истинную, глубокую преданность Говорова делу партии.

Партийная организация штаба на собрании приняла его кандидатом в члены партии, а через несколько дней Андрей Александрович Жданов сказал Говорову, что Центральный Комитет вынес решение о приеме его в члены партии без прохождения кандидатского стажа.

Впоследствии в задушевной беседе с Одинцовым Говоров, уже будучи маршалом, сказал, что тот' день был самым значительным в его жизни.

Увертюра к прорыву

Завершен рабочий день. Позади поездки в войска, совещание в штабе, изучение оперативных и разведывательных сводок, телефонные и телеграфные переговоры с командармами и с Москвой. В предрассветный час командующий остается один.

Иногда кто-либо надумает воспользоваться этим часом, чтобы доложить Говорову то, что кажется неотложным. Зайдет в приемную. Капитан Романов бодрствует, свеже выбрит. Бесполезно интересоваться, когда он спит — это его тайна. А если задают такой вопрос, он улыбается: «Приходится иногда вздремнуть...»

— У себя командующий, товарищ Романов? Один?

— Так точно, товарищ генерал, один.

— Работает?

— Вроде нет, товарищ генерал.

— Отдыхает?

— Да нет, еще не отдыхает.

— То есть как это — не работает, не отдыхает? А что же тогда он делает?

— Заходил я сейчас — стоит у окна. От чая отказался. Прикажете доложить?

— Хотел было... Да, кажется, поздно. Пожалуй, утром зайду.

— Так уже утро, товарищ генерал.

— И то верно. Но не буду тревожить, днем зайду.

Командующий действительно стоит у светлеющего окна. Перед коротким сном надо расставить по местам все, что накопилось за минувший день. Словно фигуры в шахматной задаче. Вот он и стоит у окна. Иногда возвращается к столу, на котором всегда карта, общая тетрадь в жестком переплете и часы с ремешком. Записи-пометки в этой тетради короткие, бисерным почерком, по пунктам — первое, второе, третье.

Только что Гусев докладывал, что за последние восемь суток от Пскова на Лугу прошло 180 вражеских эшелонов с войсками и техникой, 47 платформ с тяжелой артиллерией проследовало до Гатчины. А в северной части Ладожского озера уже третий раз фашисты спускают самоходные, явно десантные баржи, прибывшие из Германии, на них установлены 88-миллиметровые орудия. Вроде канонерок. Пленные, взятые под Урицком и Ораниенбаумом, показывают, что с юга из Крыма недавно прибыли новые осадные орудия, которые солдаты называют «большими Бертами».