Комбат

– Будет жить Виталий. В рубашке, можно сказать, родился наш Раневич. Пуля пробила грудь в каких-то миллиметрах от сердца. Легкое прострелено навылет, ну а третья пуля не задела жизненно важных органов, попав под ключицу. Ночью Виталия прооперировали. Операция прошла успешно. Скоро его переправят в рязанский госпиталь. Так что будет жить Раневич!

– Спасибо!

– Мне-то за что? Это медиков благодарить надо.

– И им спасибо.

Комбат подошел к Стрельцову:

– Ты вот что, Юра, давай-ка приводи себя в порядок. А то, смотрю, раскис. А тебе людьми командовать, в бой их вести… Что было, то прошло. Думай о будущем! Если считаешь, что штурмом привокзальной площади война для нас закончилась, то ошибаешься. Застряли мы здесь надолго. А значит, должны держаться, и не просто держаться, а решать боевые задачи. Ты понял меня?

– Так точно, товарищ подполковник. Я в порядке!

– Нет! Пока еще нет, но надеюсь, быстро справишься с собой. Иначе нам нельзя.

– Я навестить Виталия могу?

– Позже. И в Рязани. Вопрос только в том, когда мы туда вернемся.

– И все ли вернемся, – добавил Стрельцов.

– А вот это, Юра, будет во многом зависеть от нас самих. Так что, давай встряхнись. Жизнь продолжается.

Стрельцов вышел, а начальник штаба ввел в командный пункт капитана-артиллериста:

– Представитель штаба дивизии.

– Представитель? Тут до штаба и километра не будет. Чем обязаны, товарищ капитан?

– Я прислан лично генералом.

– Очень приятно! Позвольте узнать, с какой целью?

– Думаю, приятной для вас.

– А если по существу дела?

– По существу так по существу. В штаб пришел приказ министра обороны о представлении всего личного состава 3-го батальона 137-го гвардейского парашютно-десантного полка, выполнявшего боевую задачу в районе железнодорожного вокзала Грозного, к ордену Мужества. Представление оформить списком.

– Значит ли это, что весь батальон по списку представляется к ордену?

– Так точно! И это беспрецедентный в новейшей истории случай.

Голубятников улыбнулся:

– Что ж, новость действительно приятная. А что собой представляет этот орден?

– Мне говорили, что у вас им никто еще не награжден, поэтому привез один экземпляр. Пожалуйста.

Комбат взял коробку, выложил на ладони крест, показал его заместителям:

– А ничего, да? Красивый! Когда представить списки?

– Если возможно, немедленно.

– Хорошо!

Голубятников повернулся к начальнику штаба батальона:

– Займись этим, Сергей Станиславович.

– Но это еще не все, – сказал капитан-штабист. – Есть мнение представить командира батальона, то есть вас, товарищ подполковник, к званию Героя России!

– Вот как? – удивился Голубятников. – Что, одного?

– Нет. К званию Героя представляются начальник штаба полка, осуществлявший координацию действий батальона, командиры приданных вам разведывательной роты, артиллерийской батареи и 9-й парашютно-десантной роты. Генерал просил передать, что высокого звания Героя достойны большинство ваших офицеров, прапорщиков, сержантов, солдат, но пришлось отбирать лучших среди лучших.

– Так это генерал предложил представить меня к Герою?

– Так точно! В этом есть что-то удивительное или странное?

– Дня три назад это было бы более чем странно, но времена меняются, а вместе с ними и люди.

Получив орден обратно, капитан повернулся к комбату:

– Разрешите идти, товарищ подполковник?

– Идите! Списки мы сегодня же передадим в штаб дивизии.

Как только представитель штаба вышел, на КНП проявилось оживление. Голубятникова стали поздравлять, но он пресек действия своих подчиненных:

– Отставить! Быть представленным еще не значит получить Звезду. Меня и в Афгане к Герою Союза представляли, а в итоге что? Два ордена Красной Звезды. Но все это ерунда. Начальнику штаба в срочном порядке оформить списки и передать их в дивизию, остальным заниматься согласно распорядку дня.

Офицеры разошлись по своим местам. Голубятников закурил у окна, вспомнил слова Галины, когда взамен полученных от жены сережек он передал ей свои звезды с погон нижнего камуфляжа. Должен был отдать четыре звездочки подполковника, но одна оторвалась, отдал три, и тогда Галя сказала – значит, четвертая будет золотой. И оказалась права. Вспомнились офицеры и солдаты, павшие в ходе выдвижения к цели и захвата стратегически важного плацдарма. Многое вспомнилось за какие-то секунды. Выкурив сигарету и затушив окурок, Голубятников взглянул в окно. Площадь, разбитые здания, чернеющие черными дырами вместо окон, испещренный пулями и осколками вокзал. И… неожиданная, неестественная тишина. Будто нет никакой войны, фасады домов занавешены декорациями, а батальон принимает участие в учениях. Они закончились, и вскоре декорации снимут, на улице появятся люди, город вновь заполнит жизнь. Но нет. Этого не произойдет. И до возвращения домой еще ой как далеко! Война только начиналась.

Как бы в подтверждение мыслей командира батальона из угла раздался голос связиста:

– Товарищ подполковник, вас срочно вызывает на связь командир дивизии.

Комбат подошел к радиостанции:

– Питон! Я – Лидер!

– Лидер! Я – Питон! В 11.00 прибыть на командный пункт дивизии.

Голубятников вернул гарнитуру станции связисту.