Комбат

– Так выполняй приказ и помни: сейчас духи наши пленные, а мы не бандиты, чтобы убивать безоружного и не способного к защите противника. Всегда это помни, Гришин!

Отпустив взводного, комбат вернулся к командно-штабной машине, приказал связисту вызвать командира сводного полка. Семенов ответил немедленно:

– Я – Титан! Что у тебя, Лидер?

Голубятников доложил:

– В ходе марша в обозначенном районе разведка батальона обнаружила засаду из батареи гаубиц Д-30. Всего шесть орудий. Атакой с ходу подразделение батальона отбило гаубицы у противника, уничтожив трех боевиков, двух ранив. Остальные разбежались. У орудий штабеля ящиков со снарядами. Высылайте технику для эвакуации гаубиц, боеприпасов, раненых и убитых боевиков. До подхода колонны эвакуации остаюсь на месте. Мои координаты…

– Так это же рядом?!

– Вот и я о том же! Поторопитесь, пожалуйста, Станислав Юрьевич, а то я и так выбился из графика.

– Понял тебя, высылаю подразделение эвакуации!

Батальон простоял полчаса, пока не прибыло подразделение, отправленное Семеновым. Гаубицы утащили на буксирах, убитых и раненых увезли на санитарной машине.

В 12.00 колонна батальона вновь продолжила свой долгий, опасный марш, обходя пригороды Грозного по полям, лесополосам, оврагам. Пройдя без приключений километров пять, подразделение вышло к месту встречи с колонной дивизии точно в обозначенное приказом время. Почти тут же на дороге появился головной боевой дозор соединения. Впрочем, соединением войсковую группировку можно было назвать лишь условно, так как состояла она из двух таких же, как у Голубятникова, усиленных батальонов да подразделений десантно-штурмовой бригады. Но командовал группировкой командир дивизии, генерал-майор! Видимо, дозор доложил о стоявшем поперек дороги батальоне, так как к «Сороке» Голубятникова подъехала командно-штабная машина «Чайка». Из нее вышел генерал.

Голубятников стоял у КШМ вместе с начальником штаба и замполитом. Комдив, подойдя, спросил:

– Кто комбат?

Святослав ответил:

– Я! Подполковник Голубятников Святослав Николаевич. А это, – он указал на заместителей, – начальник штаба…

Генерал прервал комбата:

– Это потом! А сейчас твоя задача такая: пропустить мою колонну и следовать за ней. В Грозном задача будет уточнена.

Комдив вернулся в командно-штабную машину. Колонна дивизии пошла дальше. Голубятников, Кувшинин, Холодов отошли на обочину.

– Вот так! Ни здрасьте вам, ни до свидания, даже не представился, – сказал начальник штаба.

Комбат посмотрел на начальника штаба:

– А ты не знаешь его?

– Не в этом дело.

– В этом, Сергей Станиславович. Комдив считает, что раз он генерал, то его просто обязаны знать в ВДВ. Он же генерал, а не хрен собачий!

– Хамоватый мужик!

– Я бы сказал, высокомерный, – вставил Холодов. – Для таких солдаты – пушечное мясо.

Голубятников прервал подчиненных:

– Достаточно! Кто бы ни был этот генерал, но мы теперь в его подчинении. Меня это не радует, как и вас, но начальство не выбирают. Давайте по местам! Скоро нам пристраиваться к колонне. И в Грозный!

Колонна дивизии прошла. Батальон пошел за ней, выполняя приказ. Пошел навстречу неизвестности.

Глава десятая

Из воспоминаний Героя России, подполковника ВДВ Голубятникова С.Н.:

Подойдя с боями местного значения к Грозному, мы наконец вошли в город 1 января 1995 года. Рассредоточились в парке вместе с частями одной из воздушно-десантных дивизий. О гибели двух мотострелковых батальонов, попавших в засаду на привокзальной площади, мы уже знали. Да и в парке находили трупы наших солдат и офицеров, до нас тут также стояли мотострелки. Войска так называемого второго эшелона начали штурм Грозного утром 31 декабря. И понесли большие, очень большие потери. Мы же вошли в парк, носивший по-прежнему имя вождя мирового пролетариата В.И. Ленина, около 18.00, когда уже стемнело…

Воскресенье, 1 января 1995 года.