Комбат

«Не нравится мне все это, ох не нравится, – думал Рублев, чувствуя рядом с собой плечо приятеля. – Может, Чесноков что-нибудь натворил? Нет, все-таки происходит что-то.., не похожи они на омоновцев. Но тогда кто они и какого черта?»

Ответа на этот двойной вопрос не находилось. Рублев прекрасно понимал, что, случается, в целях выкупа похищают руководителей банка. За его же голову в лучшем случае можно назначить выкуп тысяч в десять или двадцать. А людей, разъезжающих на джипе «чероки» вряд ли удовлетворит такая сумма. Теперь Рублев уже почти не сомневался, что попал в руки бандитов, разыгравших в баре спектакль.

При сегодняшнем психозе и том беспределе, который чинит ОМОН, это оказалось несложным.

Им даже не пришлось прибегать к помощи фальшивых удостоверений, оказалось достаточным появиться в камуфляже и в масках – в общем, в самом бандитском виде и при этом сойти за охранников порядка. Какие времена, такие и нравы. Теперь уже без всякого сомнения насчет того, кто их конвоиры, Андрей Рублев ждал разрешения своей и Александра Чеснокова участи. Теперь он уже не сомневался.

Немного сладковатый запах, исходивший от папиросы, которую курил человек в светлом плаще, напоминал запах анаши, а не просто аромат хренового питерского табака.

Джип еще несколько раз подбросило на совсем разбитой лесной дороге, послышался скрежет, и автомобиль остановился. Не снимая повязок с глаз своих пленников, люди в камуфляже вытолкнули их из джипа и куда-то повели.

Сзади за Рублевым раздался возглас:

– Осторожно, высокий порог!

– Спасибо, – машинально ответил Андрей и тут же подумал: какого черта я с ними любезничаю, они же бандиты.

– Теперь ступеньки, – послышалось сзади, и кто-то придержал его за плечо.

«Ну, если с нами обращаются так бережно, значит, опасаться пока нечего», – подумал Рублев, на всякий случай считая ступеньки, уходившие вверх.

– Еще три ступеньки и налево.

Прохлада и промозглая сырость сменились сухим теплым кондиционированным воздухом, в котором не то что не чувствовалось запахов, в нем напрочь отсутствовала и пыль, что сразу же получило свое объяснение, лишь только с глаз Андрея Рублева сняли повязку.

Он стоял в большом зале. Все здесь было, как обычно пишут в газетных объявлениях, сделано по евростандарту.

Не хватало только мебели. Сверкающий паркет, утопленные в потолок светильники, деревянные стенные панели, отличная столярка.

Рублев приблизительно знал цену такому ремонту. Здесь одних материалов пошло на десять – пятнадцать штук баксов.

Он обернулся. Чесноков стоял за ним. Лицо приятеля выглядело хмуро, наверняка, и Александр уже догадался, что ОМОНом в этом доме отродясь не пахло. Источника пыли в зале просто не существовало. Ни мягкой мебели, ни ковров, ни книг, лишь только два стула да письменный стол с пышным, как сдобная булка, кожаным креслом.

По тому, как вели себя люди, приведшие их в это помещение, нетрудно было догадаться: они здесь подчиненные, но никак не хозяева. А появления владельца ждут с минуты на минуту.

"Сейчас все прояснится, – пытался взять себя в руки Андрей Рублев. – Ну и черт с ним, пусть назначают выкуп! Лишь бы не очень большой. Подержат пару дней да поймут, больших денег им не получить. Тогда и выпустят. Не станут же они отрезать нам по одному пальцу каждый день и посылать их управляющему банком! Вот если бы у меня была жена, тогда другое дело, женщину этим можно пронять. Сегодня палец, а завтра… Ну, а банкира вид отрубленного пальца, если, конечно, это не его палец, навряд ли растрогает.

Если это понимаю я, значит, понимают и они".

Утешение получалось слабое и почему-то Андрею захотелось спрятать свои руки в карманы пиджака. Но не давали этого сделать наручники. Повязки-то сняли, а браслеты никто расстегивать не стал.

В коридоре послышались шаги, достаточно уверенные. Так может ходить только хозяин, но никак не гость и не человек, принадлежащий к прислуге. Двое охранников, находившихся при Александре и Андрее, тут же подтянулись. Нахальные шаги стихли.

У самой двери послышался немного хрипловатый низкий голос:

– Уберите свет!

Один из охранников сперва погасил свет в зале, затем подошел к письменному столу и, повернув колпак настольной лампы, направил яркий свет на лица Андрея и Чеснокова.

Андрей инстинктивно зажмурился. Свет резко ударил по глазам.

В это время вошел и хозяин дома, проследовал мимо пленников и устроился за массивным письменным столом. Лица его ни Рублев, ни Чесноков видеть не могли, слепила мощная лампа.

«Если они прячут свои лица, – с облегчением подумал Рублев, – значит, убивать нас не собираются, значит, они нас выпустят. Иначе какого черта им тогда прятаться? А если, они прячут их до времени?»

– Добрый вечер, господа, – прозвучал все тот же хриплый голос и заскрипело кожаное кресло.