Комбат. Механик для легионера

– Но если кому-то понравилось, то они продолжат курить. А там и до серьезной дури рукой подать.

– Сомневаюсь. Насколько я знаю, на моем курсе нет людей, курящих «травку».

– Об этом принято умалчивать.

– А как, дядя Боря? Тут же происходит такая вещь. Мы в универе не только учимся, но и заводим друзей. У нас возникает новый уровень общения. Стыдно признаться, но мне с бывшими одноклассниками теперь скучно. У них разговоры какие-то убогие, примитивные. И почти у всех студентов происходит аналогичная вещь. Не скажу, что у нас возникает единый коллектив, но у каждого есть свои друзья на курсе.

– Я понял. Ты хочешь сказать, что при тесном общении крайне трудно сохранить в тайне такие вещи, как увлечение наркотиками.

– Практически невозможно, дядя Боря.

– Света, хватит звать меня дядей Борей. Я почему-то чувствую себя стариком.

– А как?

Рублев не успел ответить на этот вопрос. Лес вдруг поредел, и они за одиночными деревьями увидели невысокую двуглавую горку, стоявшую у берега реки.

– Дядя Боря, то есть Борис Иванович, вы – настоящий Шерлок Холмс! – восторженно воскликнула девушка.

– Можно просто Борис. А насчет Шерлока Шолмса ты загнула. Эту задачу решил бы любой человек, мало-мальски разбирающийся в картах.

Комбат устремился к горке. Забраться на нее ему не составило никакого труда. В седловине между двумя вершинами он внимательно осмотрелся, затем стал взятой с собой саперной лопаткой поддевать дерн. В одном месте тот едва заметно поддался. Рублев усилил нажим, слегка вогнал лопату в землю и резко поднял вверх.

– Ты смотри, как все живое быстро приходит в себя. Ведь прошло где-то около месяца, как люди твоего отца спрятали здесь подсказку, а трава уже пустила корни, – сказал он, отбросив кусок дерна.

Под ним лежал пакет с уже привычными двумя картами. Светлана, выглянув из-за спины Рублева, заметила как-то буднично, почти без эмоций:

– А я была уверена, что вы ее найдете.

– Давай посмотрим, куда нам дальше, – Комбат разорвал пакет и достал общую карту. – Ого, придется отмахать километров тридцать! У нас пошли водные ориентиры. Эту подсказку спрятали у реки, а следующую – около лесного озера. Возвращаемся на стоянку. До темноты осталось мало времени, а нам еще надо собрать дрова и разогреть еду.

– Дрова там под боком, за пять минут соберем.

– Это сейчас. А в другом месте все может оказаться иначе. Запомни, Света, наши странствия непредсказуемы. Возможно, через пару дней нам придется тратить уйму сил и времени на поиски еды. Поэтому сейчас надо использовать наши ресурсы, отдыхать и копить энергию.

– Хорошо, я запомню. Как же мне пренебрегать советами человека, много раз бывавшего в экстремальных ситуациях. Борис, а на войне очень страшно?

– А ты как думаешь, страшно или нет, если тебя в любую минуту могут убить?

– Думаю, что очень страшно.

– Только нельзя этот страх запускать в свою душу, иначе он сожрет тебя.

– А как его не пускать?

– Многое зависит от конкретного человека, но главное – думать не о себе, а о том, как уберечь находящихся рядом с тобой людей. Тогда страх уходит, о нем просто забываешь.

– У меня бы, наверное, так не получилось.

– Возможно. Женщины не созданы для войны. У вас другие, более благородные задачи.

Комбат замолчал, Света перестала задавать вопросы, и оставшуюся часть пути они проделали в тишине. Придя на стоянку, Рублев занялся костром, а девушка провела ревизию припасов и огорченно заметила:

– Кроме хлеба, осталось на один раз поесть.

– А что с хлебом?

– Почти целая буханка.

– С хлебом будь экономнее, а насчет остального я позабочусь, – пообещал Рублев.

Глава 36

Восхождение на гору началось, когда первые солнечные лучи прорвали редеющий туман. На этом, с нетипичной для него решимостью отвергнув возражения Олега, настоял проводник. И он оказался прав. За час путешественники одолели нижние склоны, а дальше начался самый тяжелый участок пути. Оба задыхались, кряхтели и стонали, карабкаясь в гору, шагая со скалы на скалу, переступая и обходя огромные разветвленные корни деревьев. В этой ситуации Драгун невольно проникся уважением к гиду. Сам Олег шел почти налегке, с небольшим рюкзаком, африканец же тащил остальную поклажу. При этом Драгун учащенно дышал, чувствовал, как бешено колотится в груди сердце, и через каждые двадцать минут садился отдыхать. А проводник двигался спокойно и размеренно; только по льющемуся градом поту можно было догадаться, насколько ему тяжело. Теперь Олег сообразил, для чего понадобилось начинать подъем в такую рань. Если бы ко всем трудностям прибавилось безжалостно палящее африканское солнце, они бы окончательно лишились сил.