Комбат. Смертельная битва

– Насмотрелись телевизора, козлы! – процедил сквозь зубы Окунь, подходя к возмутителям спокойствия, с которыми теперь пытался договориться Валек. Увидев подкрепление, он резко сменил тон:

– Короче, мужики, свои бабки вы назад получили, теперь валите отсюда, не мешайте работать.

– Как это валить? Вот ты небось даром трахаешь самых лучших из своих девочек, а нам за бабки подсовываешь конкретное фуфло, – неожиданно обратился один из мужчин к подошедшему Окуню.

– Сам ты фуфло! У нас все девочки клевые, – заявил тот.

При этом интонация Окуня недвусмысленно говорила о том, что мужикам лучше убраться подобру-поздорову, иначе им будет плохо. Но те угрозу проигнорировали и продолжили качать права. Окунь ощутил сильное раздражение. Мало того что его втягивали в бессмысленную дискуссию, так еще спонтанный митинг тормозил работу проституток.

– Тебе наши девочки не нравятся? А вот это понравится? – Окунь резко выбросил кулак, целя в нос одного из мужчин, но тот словно ждал нападения, ловко увернулся и нанес ответный удар.

Вспыхнула драка. Именно драка, а не избиение, как рассчитывал Окунь. Продолжалась она всего около минуты.

Надо отдать должное нашей милиции. Умеет она работать, если очень захочет. Патрульные экипажи словно упали с неба. Окуня с бойцами повязали тут же, на месте. С девицами пришлось маленько помучиться. Как там в известной песенке? «А бабочка крылышками бяг-бяг-бяг-бяг…» Так это про проституток, сматывающихся от ментов. Только не простая бабочка, а ночная и не крылышками, а ножками. А в остальном соответствует. Окунь краем глаза видел, как мент ударом сзади заплел ноги одной из убегающих путан. Жестокий прием, от которого беглянка валится на землю как подкошенная. Зато он позволяет экономить время и обладает воспитательным действием. В следующий раз путана хорошенько подумает, прежде чем демонстрировать свою резвость.

Задержали всех и усадили в разные машины. Окуня с бойцами отвезли в КПЗ. Там их рассадили по разным камерам и допрашивать начали только на следующий день. Однако это не означало, что ночью менты дремали. Они круто взялись за путан. Хитростью, угрозами и обещаниями стражи закона выбили у них показания на Окуня и его пацанов.

Окунь тоже спал мало. Внезапное задержание вынудило его мыслить логически. Операция явно была задумана сверху. Ментов на участке, где работали девочки, Окунь успешно прикормил. Они не только закрывали глаза на художества ночных бабочек, но и заранее предупреждали об облавах на проституток. Возможно, началась очередная кампания, связанная с приходом нового мэра, направленная против проституток и служителей закона, прикрывающих их деятельность. Но есть и другой вариант. Удар нацелен в Кузнеца… Да что там Кузнеца… надо брать выше – самого Алтая. Менты или люди, направляющие их действия, хотят выбить почву из-под ног авторитета, лишить его денежных источников.

В своих рассуждениях Окунь максимально приблизился к разгадке. Ему не хватило одного, последнего шага. Надо было лишь вспомнить, что Кузнец поручил ему обработать полтора десятка торговцев, заставить их вложить деньги туда, куда хотели бандиты.

Хотя вряд ли от правильной догадки Окуню стало бы легче. Когда следователь зачитал ему избранные места из показаний девочек, он только скрипел зубами от бессильной злобы. Знал бы раньше, что дело повернется именно так, удушил бы сучек голыми руками. Теперь же оставалось лишь сушить сухари. Причем не только Окуню, но и остальным пацанам из его бригады.

* * *

День строителя по традиции собрал всех застройщиков Москвы. Отсутствовала только главная, все еще ключевая фигура этого бизнеса в столице. И это было логично. Зачем жене мэра лишний раз ощущать, как глубока та пропасть, в которую она только начала падать?

А ведь раньше, хотя бы какой-то год тому назад, все было совершенно иначе. Застройщики рассаживались в зале за несколько минут до назначенного времени. Опоздавших почти не было. Точнее, регулярно опаздывал только один человек. Но вот рядом с проходом раздавались жидкие хлопки. Они перерастали в аплодисменты, и супруга мэра чуть неуклюже из-за лишнего веса поднималась на сцену. Она занимала место за столом среди наиболее влиятельных застройщиков. Образовывалось что-то вроде президиума, за который никто не голосовал, он выбирался методом шушуканья. Люди знали, что жена мэра, как и он сам, придерживается советских формальностей. И раз заседание, то должен быть президиум. Вот и сходились люди кучками, начинали выдвижение:

– Степаныч, давай забирайся на сцену.

– А почему я? Я в прошлом году сидел, пусть теперь Ильич отдувается.

– Ильичу нельзя, у него в компании ревизоры шуруют. А ты знаешь, как строго хозяйка относится к таким вещам.

– Ладно, уговорили. Но с вас коньяк.

– Хорошо, сделаем, только иди.