Комбат. За личное мужество

— Если то, что ты мне рассказал, правда, у нас с тобой открываются более чем радужные перспективы, — продолжала кокетничать женщина.

— Радужные перспективы на улице Радужной, — в тон ей ответил мужчина.

— Если мы с тобой провернем это дельце, будем жить безбедно до глубокой старости. Ты согласен жить со мной до глубокой старости?

— Ну конечно, лапа. Только сначала мне надо отпереть этот злосчастный дипломат, в котором лежат списки тех, кто влился в «Легион», и номера их счетов. Прежде чем перекачивать денежки, нужно знать, где именно и у кого они лежат. А для этого нам нужно узнать код.

— А что, просто взломать кейс нельзя? — все таким же капризным тоном спросила женщина.

— Анжела, если бы это было возможно, я давно бы его уже взломал. Но его даже бензопилой распилить не получится.

— А где теперь хозяин этого чемоданчика? — поинтересовалась Анжела.

— Думаю, наблюдает за нами с неба и радуется, — сказал мужчина и хохотнул: — Слишком уж он любил экстрим. Там, на небе, думаю, адреналина ему хватает.

Комбат понял, что говоривший — это тот самый Константин Прахов. Разговор шел, скорее всего, о Малиновском.

— Ладно, мне плевать, где там теперь владелец этого твоего чемодана, — манерно отозвалась Анжела. — Ты вот про экстрим вспомнил. Давай с тобой вместе в какую-нибудь игру сыграем. Гарик рассказывал про одну прикольную игру.

— Будет тебе, лапа, и экстрим, и адреналин, — заискивающе ответил Прахов. — Давай к нашим пленникам заглянем.

Комбат, мгновенно сориентировавшись, бросил кучу тряпья туда, где был второй выход из подвала, и лег, притворившись, что спит.

Лаз открылся, Прахов с Анжелой заглянули внутрь.

— Костя, пойдем. Видишь, они спят. Пойдем и мы с тобой поваляемся, пообжимаемся, — предложила женщина.

— Ну, пойдем, — ответил Прахов, захлопывая дверь лаза.

Как только эхо их голосов растаяло, Комбат подошел к Титовцу. Тот, очевидно почувствовав пристальный взгляд, пошевелился и открыл глаза.

— Мы где? — спросил Титовец, приходя в себя.

— Тебя сейчас должно волновать то, где мы будем через час, — строго сказал Комбат и добавил: — Нужно выбираться. Здесь есть второй лаз.

Комбат сдвинул кучу тряпок и опять открыл дверь, ведущую вниз. Титовец, еще слабо соображая, что именно с ними произошло, решил ни в чем не перечить товарищу и беспрекословно спустился в раскрывшуюся яму. Комбат спрыгнул вслед за ним и закрыл дверь, стараясь оставить над ней как можно больше тряпок. Так у беглецов оставалась надежда, что лаз, в который они опустились, обнаружат не сразу и за это время они смогут выбраться.

Когда дверь лаза захлопнулась, внизу стало совсем темно. Комбат успел заметить, что слева вдоль стены тянутся трубы и, передвигаясь вперед, лучше держаться правее. Чуть привыкнув к темноте, Комбат разглядел вдалеке не то окошко, не то вентиляционный люк. Именно оттуда брезжил свет, на который они должны были двигаться.

Вдруг откуда-то сбоку послышался резкий стук. Комбат прислушался, Титовец тоже остановился.

Стук повторился, и раздался охрипший не то от холода, не то от изнеможения женский голос:

— Откройте! Немедленно откройте! Выпустите меня отсюда! Изверги!

Комбат нащупал дверь и висящий на ней небольшой замок. В замке, к его удивлению, торчал ключ. Отперев дверь, Комбат зажмурился от света и едва успел отпрыгнуть в сторону. Из помещения выскочила девушка с какой-то железякой в руке. Она замахнулась ею на Комбата, но не удержала и уронила железяку на пол.

Отбросив железяку ногой подальше в сторону, Комбат едва успел схватить брыкающуюся девушку за руки.

— Отпусти, гад! Я все равно убегу! — продолжала кричать девушка.

Одежда на ней была разорвана, косметика на лице размазана. Девушка была явно не в себе.

Титовец, к удивлению Комбата, почему-то никак не отреагировал на ее крики. Он стоял и тупо смотрел на то, что происходит. В маленькой комнате, откуда выскочила девушка, горела лампочка, но дверь прикрывалась настолько плотно, что свет в коридор не пробивался.

— Тихо, не кричите, — шепотом произнес Комбат. — Мы не те, за кого вы нас приняли. Мы такие же, как вы, пленники. И теперь, как я понимаю, вам, как и нам, хочется поскорее отсюда выбраться.

Девушка недоверчиво посмотрела на Комбата, потом перевела взгляд на лицо Титовца.

— А вы кто? — спросила она.

— Считайте, что ваши спасители, — сказал Комбат, все еще держа ее за руки.

— А имена у вас есть? — спросила девушка.

— Можете называть его Василием, а меня Борисом, — предложил Комбат, отпуская наконец руки девушки. — А вы кто такая? И как вы здесь оказались?

— Я Лиза, Лиза Малиновская, — с вызовом сказала девушка, но, очевидно не почувствовав ожидаемой реакции, чтобы усилить впечатление, добавила: — Я дочь Льва Марковича Рубинштейна.

— Ах, вот как! — подыгрывая девушке, сказал Комбат.

— Да-да, того самого Рубинштейна, из списка «Форбса». И если вы сейчас же меня не отпустите, вам не сдобровать!

— Хорошо, об этом поговорим, как только выберемся отсюда, — улыбнулся Комбат.

Он уже приметил, что в коридоре над головой был лаз, через который, очевидно, и спустили Лизу вниз.