Комбинаторика

И надо забыть о вражде проклятой,

Ну, чтобы обрёл он покой…

Только мысли уводят куда-то,

Враг не дремлет порой.

И так забывают уже победы,

Попутав, где брат и гад.

Хорошо, что есть солнце и лето,

Праздник, мир и парад.

Разговор с рыбаком

По берегу с горящими глазами

Сейчас один бежит-бежит юнец.

Остановился возле деда со словами;

–Чего сидишь на лодке здесь, отец?

–Да вот сижу, рыбачу потихоньку,

Я это дело очень уж люблю.

–Отец, очнись, тут происходит столько:

Нас на границе предают огню,

На нас уже готовится армада

Врагов лихих, большая жуть и стать.

Ушли на фронт знакомые ребята,

И я отправлюсь тоже воевать!

–В чем радость, сын, что в мире много крови,

Что страх людской развеян по сердцам?

–Отец, очнись, мы всех врагов накроем,

Мы мир приносим нашим городам!

–Какой же мир, когда таких детишек

Пошлют на смерть, как ты, и значит всё,

Всё лучшее, что нам лишь к сердцу ближе,

После войны в земле чужой сгниёт!

–Не патриот, отец, я это понял,

Не веришь ты в победу общих масс.

–Да если и победа будет вскоре,

То травмы вам не избежать сейчас.

–Не воевать с подонками не можем,

Такое время, вот такая жизнь.

–Неверный путь вам, друзья, заложен,

Но всё ж ты прав, того не изменить.

И разошлись два разных поколенья:

Один – ещё не стрелянный боец,

Другой, прошедший не одно сраженье -

Тот ветеран, что ловит рыбу здесь.

Сбор ветеранов

Люди скорбят и помнят,

Люди знают и плачут:

То, что страшное горе

Было когда-то горячим.

Люди приносят в память,

Люди кладут цветы

Для тех, кто чувствовал пламя

Той суровой войны!

«Нет» фашизму скажем!

Кровь не познает земля,

И ветераны снова

Здесь соберутся не зря!

Война на войне

У края стоят войска,

Никто не знает лиц.

Почему же в глазах тоска?

Никто не видел убийц.

Я настроен на ту частоту,

Где слезы, обиды и боль,

Где люди идут на борьбу,

Но не знают, что это бой.

Везде говорят одно:

На кой бы ни был стороне,

Врагов превращают в говно,

Ведь война идёт на войне.

Я знаю её результат,

И это, поверьте, не смерть.

А родной, единственный брат

Презренье получить впредь,

Потому что идёт вражда,

И солдаты стоят у края,

У каждого есть вина,

И там и там погибают.

Часть шагающей души

Обещание

За окном лениво снежинки покрывают уставшую землю.

Я смотрю на этот милый процесс, попивая небрежно Латте.

У неё в сумочке вдруг зазвонил рингтон,

Какой-то достаточно древний.

Ну, в общем, опять мы вместе в нашем любимом кафе.

И вот, наконец, прекратила она эти вечные разговоры.

При встречах они всегда выводили меня из себя…

Я взглянул так смурно на неё, с таким затаённым укором,

Что бы всё она поняла без слов, лишь посмотрев на меня.

– Ты обещала прийти, сказала, что будешь на месте.

А сама умчалась в клуб, а потом и к другу гулять!

Вот дружбу ты предала, меня ситуация бесит.

И мне интересно теперь: есть тебе что рассказать?

– Тебе обещала? Ты что? Зачем ты опять начинаешь?

Это тебе не любовь – обязательством сковывать нас.

Ты сам на себя посмотри, ты сам предательство даришь,

Ведь мимо меня всегда твой похотливый глаз!..

– Так ты же не любишь меня, свобода и всё такое!

– Ну, вот и я говорю, какие претензии друг?

А ты ревнуешь меня, говоришь что-то плохое.

– Так и ты ревнуешь меня, и мы замыкаем круг.

Она взяла сигарету и нервно так закурила,

Взгляд отвела небрежно на этот измученный снег,

Хотела, чтоб общая память сейчас вот так взяла, обнулилась,

Сменили бы тут же вдруг тему, так чтоб потом ещё смех.

– Зачем тебе мучиться, солнце, меня зачем тебе мучить?

Ты не полюбишь меня, как я не верю в любовь,

Но не думаю, что для нас дружба гораздо лучше,

Ведь между нами сейчас связь возникает вновь.

– Тебе меня не понять, лапка, не будем об этом.

А то опять депрессия, скука не по тебе.

И я ей сказал тогда: – Давай подождём до лета.

За ручки не будем блуждать в общей такой полутьме.

За окном лениво снежинки покрывают уставшую землю.

Тонкая сигарета увядает в своём дыму:

– Я тебя понимаю. – Одиноко одеваясь следом.

– Мне тоже, если честно…трудно быть одному.

Человек из бумаги…

Я из бумаги человек

Зажат и скомкан…

Как будто бы товарный чек,

В нём мало толку.

Но я не порван, не прожжён,

И не порезан бритвой,

Боюсь бросаться на рожон,

Ну да, обидно…

Комкаю прошлого листы,

Чтоб те отстали.

Не говорю уже на «ты»,

Подобен стали.

Но не уходят от меня,

А только тянут,

В рассвете солнечного дня

Они не канут,

Ведь я не порван, не прожжён

Не резан бритвой,

И потому я нагружён,

И потому – обидно.

Ведь резать по живому – боль,

Нецельным стану,

И бритв заточенных под ноль

Я не достану…

Смерть на краю вселенной

Умирая на осколках планеты,

Я так долго смотрел в никуда.

Растворялось в грядущем лето,

Вольным ветром моя там душа.

Умирая на краю вселенной,

Доставая рукою до звёзд,

Я не мог скрыть любви откровенной

И глубокой, что даже до слёз!

И в космическом этом просторе

Кровь свою всю растворяя,

И печали своей я не скрою,

Что так сильно терзала меня.

Но вернусь в другом облаченье,

Через сотни лет световых,

Я не буду помнить мученья

И не буду помнить иных.

Но любовь, что достала из гроба

Тенью тихой строй душ теребя

И меня превращая в меня,

Вновь возьмёт всего понемногу.