Комбинации против Хода Истории (Сборник повестей)

Когда пролётка с комиссаром отъехала от дома, доктор вбежал в комнату к жене, сыну и двум дочерям.

– О! Этот человек сейчас примет свои меры... Он знает, как поступить со сволочью! Самым сур-ровейшим образом!

8

Комиссар возвратился через два часа, поднялся к себе наверх. Зверянский, вытерпев пять минут, постучался к нему.

– Валерий Геннадьевич, я извиняюсь... положен конец? Как вы наказали?

Костарев полулежал на канапэ.

– Я ездил за город. Мы ехали просёлком, пока не попали на водяную мельницу. Повернули в лес. Потом – назад. Дороги, доложу я вам, не для прогулок.

– Прогу...? – доктор, казалось, ощутил, что из его горла выходит яйцо. Растерянность, оцепенение, ужас; рот не может закрыться. Он вглядывался в говорившего, наклоняясь к нему. Присел на корточки, сдавил руками виски.

– Ничего более чудовищного... я отродясь... ни в каком кошмарном сне...

– Я, кажется, уведомил вас, – неожиданно зло произнёс Костарев, – что я – сумасшедший? Не перебивать! У меня, как вам должно быть известно, тоже имеется револьвер. Сейчас я на ваших глазах выстрелю себе в рот! Не верите?

Он вскочил, ринулся к креслу, рванул из-под него саквояж.

– Остановитесь! – прохрипел доктор. – Вы с ума сош... пардон...

Тот раскрыл саквояж – Зверянский устремился к нему. Комиссар повелительно поднял руку:

– Прочь!

– Придите в себя, Валерий Геннадьевич... – умоляюще прошептал Зверянский.

Костарев значительно глядел на него сквозь пенсне. Затем вынул из саквояжа бутылку, взял из шкафчика бокал, налил.

– Вам нельзя пить ни капли, – пробормотал доктор.

– Вы находите? – его собеседник усмехнулся. – Даже если через три минуты меня не будет? – Он выпил.

– Это дом умалиш... пардон, это какой-то публичный дом! – вырвалось у Зверянского, вид у него был потерянный и взвихренный, но вдруг глаза захолодели гордой решимостью: – Идиотство... Наплевать! Я знаю, что делать. – Он пошёл к двери.

– Вернитесь! – приказал Костарев, беря стул и садясь за столик. – Спешите пальнуть в Пудовочкина? Наивно! Он осторожный, опытный зверь, добраться до него трудненько. В случае же неудачи он убьёт не только вас и вашу семью. Прикончит сто невинных. Я его знаю.

– Сто человек? – на багровом лице блестел пот, доктор изнемог от потрясений.

– Возьмите себе стакан и садитесь! – не терпящим возражения тоном сказал Костарев. – Это разбавленный спирт.

9

Доктор стоял вполоборота к собеседнику, заложив руки за спину.

– Я хочу вам объяснить вероятные комбинации, – произнёс тот мягче, – присядьте, пожалуйста, Александр Романович.

Зверянский сел за столик. Сухощавый человек в пенсне стал говорить... Меж тем уже была ночь. Хозяин зажёг свечу в подсвечнике. Тихий уверенно-барский голос не умолкал. Доктор, волнуясь, терпеливо слушал.

Красные отряды, говорил человек с тёмной негустой бородкой, создаются повсеместно, и все они творят то, что сегодня было в Кузнецке. Их действия поощряет большевицкая верхушка. Почему? Потому что большевицкие вожди владеют историческим диагнозом. В России создалось критическое напряжение кровяных жил, нервов, и коммунистический ЦК вызывает у страны припадок падучей с обильным кровотечением. Перебесятся, ослабнут, утихнут. А там ещё разок – судорогу пострашнее. И так далее.

– Спасибо, утешили! – не сдержался мрачно-распалённый Зверянский.

– Видите, к вам вернулась способность иронизировать, – с несколько театральным сарказмом заметил Костарев и тут же озлился на себя: – Я не кривляюсь, Александр Романович! Неужто вы хотели бы слышать ложь утешения?

– Вы считаете правдой то, что говорите, и при этом можете так... жестоко, рассудочно...

– Давайте выпьем, доктор.

Они отхлебнули из бокалов.

– Вопрос в том, – сказал Костарев подчёркнуто-озабоченно, – как вырвать больного из рук красных и исцелить его!

– Пардон, а вы сами разве не красный?

– Я – чёрный.

– Час от часу не легче...

– Сейчас я дам угодную вам мысль, – Костарев сузил глаза за стёклами пенсне.

Предложил вообразить его, Валерия Геннадьевича, библейским Самсоном, которого к тому же не берут пули. В одну ночь, рассуждал он, я перебью весь отряд Пудовочкина. А через два-три дня здесь появится другой такой же. И его перебить? А взглянем на Инзу, Сердобск, Хвалынск, на сотни и сотни городов России. В каждом заиметь по Самсону? Мы придём к тому, что нужно истребить, пожалуй что, четверть мужского населения страны, способного носить оружие. А если мерзавцев окажется ещё больше? И почему, откуда они берутся в таком количестве?

Можно отвлечься и разобраться в этом, но сейчас скажем округлённо: так угодно Ходу Истории.

– Я поднялся настолько, чтобы играть против него, – вдруг бесстрастно уведомил Костарев. – И потому я – Сумасшедший. С большой буквы. И когда вы излили мне об убийствах, я поехал на прогулку. Настолько я поднялся. Иначе нельзя играть. Вы поняли смысл?

10

Глубокая ночь. Доктор вставил в подсвечник очередную свечу. Бутылка на столике почти пуста.

– Отряд «Гроза», – рассказывает Костарев, – формировался в Рузаевке, в Саранске. Я там был. Это родные места Пудовочкина. Я получил о нём все нужные сведения...