Комбинация (СИ)

— В Минске было объявлено о воссоздании Священной Лиги. Россия, Речь Посполитая, Саксония и Дания. И у Дании есть сильный флот. Если они введут его в Средиземное море, как по слухам и собираются сделать для захвата Крита, то нам нечем будет им противостоять. Особенно, если к датчанам присоединятся венецианцы и мальтийцы. Поэтому в морских делах нам нужно проявлять осторожность. Мы и так потеряли большие силы в Керчи.

— И ты предлагаешь пожертвовать Крымом?

— А какой нам ныне толк с него?

— Объяснись, — хмуро произнес султан.

— Набеги на русские земли совершенно затруднены. Из-за чего рабов оттуда почти не поступает. С Речью Посполитой лучше, но тоже мало. Слишком они усилились. Через Азов ранее шли рабы с востока — с Волги и из-за Волги. Но из-за русских этот поток превратился в жидкий ручеек. Так что, вернув этот город, мы не окупим вложений. А денег нам Крым стоит немаленьких. В первую очередь из-за содержания гарнизонов. Теперь же еще и хана придется деньгами поддерживать, чтобы чего дурного не вышло.

— Но ведь рабы с востока идут! — воскликнул один из визирей.

— С Кавказа. От черкесов и прочих. Но их можно свозить в Трабзон или сразу перевозить к нам сюда. Крым для этих целей не нужен.

— Если русские займут Крым, то смогут перекрыть нам торговлю.

— Если они его займут, то долго будут мучатся с местной вольницей и бардаком, — усмехнулся великий визирь. — Тем более, что нам поддерживать непрерывное восстание в Крыму станет много дешевле, чем защищать его. К тому же, стали поговаривать, что в дело могут вступить шведы.

— Шведы? — неподдельно удивился Мустафа.

— В Москве болтают, будто бы в Крыму проживают готы под властью султана. И их освобождение подается Карлу как благодатное дело. Он уже пообещал передать Петру несколько сотен корабельных орудий для этого дела. Но это не точно. Во всяком случае — верить этому есть все резоны. Для шведов — готы очень близки. Это часть их народа. У них даже остров есть — Готланд, название которого переводится как земля готов.

— Карл не такой дурак, чтобы во все это ввязываться. — заметил весьма немолодой визирь. — Что ему в той войне?

— Слава, — пожав плечами ответил великий визирь. — Молодой король жаждет славы. К тому же он весьма религиозен и дурно воспринимает мусульман. Ситуация вообще скверная выходит. Если вновь образованная Священная Лига начнет добиваться успехов, в нее включатся и Габсбурги, вернувшись. Особенно если удастся как-то быстро урегулировать вопрос с Испанией и Францией.

— А Франция? — хмуро спросил Мустафа. — Что ее представителя говорят?

— Французский посол заверяет вас в самых дружеских отношениях своего короля.

— И ему можно верить?

— Без всякого сомнения нет. Ведь французы дали русским деньги. Как и англичане с голландцами. Тайно. Для чего — не отвечают и все отрицают. Открыто же все они настаивали на том, чтобы мы не заключали с ними мир на их условиях, а лучше бы вообще его не заключали… Поэтому я и прошу проявить осторожность. У нас мало сил. И если история с престолонаследием в Испании разрешится без войны, то Священная лига вернется к борьбе с нами. И, вероятно, в этот раз ее поддержат французы и испанцы. В Москве мои люди слышали, будто бы у Людовика есть мечта возродить старинные владения в Леванте и отбить земли, некогда занятые крестоносцами…

— А что о том болтают в Париже?

— Ничего такого. Но, быть может, в Москве просто не умеют держать язык за зубами?..

Глава 8

1699 год, сентябрь, 2. Москва

После разговора с патриархом Петр вышел сам не свой. Практически со сломавшимся миром и системой координат.

Всю свою юность и молодость проводя в Немецкой слободе, он проникался уважением к западноевропейской культуре. Не потому, что она так ему нравилась сама по себе. Нет. Просто Петр видел в ней отражение успеха западных стран. Их верфей и мануфактур. Их флотов, армий, каменных домов и многого иного.

Он воспринимал это все неразрывным целым. Даже не пытаясь вычленять отдельно полезные компоненты. Нет. Петр стремился забрать все это единым комплексом. Под ключ, так сказать. В какой-то мере бездумно, но крайне упорно и очень энергично.

В оригинальной истории он сумел создать и современный флот, и современную армию, и провести первую индустриализацию, и создать российскую научную базу. А также механизмы воспроизводства для всего этого дела. Чем предотвратил на том этапе превращение России в колонию. Но…

Он просто копировал.

Без применения к ландшафту. Без фильтрации. Без попытки осмысления.

Петр брал все, что есть, и внедрял.

Из-за чего породил фундаментальную проблему, идущей красной нитью через всю последующую историю России. Следствием его формата реформ образованный класс разошелся с остальным населением державы в разные углы ринга. По сути сформировалось две России, живущих каждая в своем измерении.

Одна — часть современной ей Европы.

Другая же находилась под сильнейшим влиянием турецкой и персидской культур, которые насаждались в Московской Руси с последней четверти XV века…

Это было два мира.

Два враждующих мира.