Комбинация (СИ)

— Да. Хорошо. — кивнул Петр. — Ну что? Подсобишь? Патрика ныне нет, а подготовку кавалерии действительно ставить надо.

— Ну если только так, — явно недовольно ответил Меншиков.

— Не кручинься, Данилыч, — максимально добродушно улыбнулся Алексей. — Сделаем из тебя кавалерийского генерала. Всей Европе на зависть.

Тот кисло улыбнулся. Заниматься этим делом ему совершенно не хотелось. Точнее не хотелось под фактическим началом царевича. Потому что даже подковы украсть лишние и те не выйдет. Уж кто-кто, а этот маленький злодей слишком любопытен и внимателен. Может сразу и не скажет, а у себя точно запишет…

Еще немного понаблюдали за маршем.

Потом отправились обедать.

Не спешно. С толком. С расстановкой.

— А солдаты все еще не ели, — заметил царевич, поглядывая в поле, когда доел. — Вон — только готовят.

— Так и что?

— Сколько времени впустую… и это вместо отдыха. А потом снова марш. Хотя я предлагал походную кухню. Пока идут — им готовят.

— Пустое, — отмахнулся Ромодановский. — Для солдат такой обычай привычен.

— Какая разница привычен он или нет?

— Как какая разница? — удивился Федор Юрьевич.

— Пользу эта привычка приносит? Если нет, то сие есть вредна привычка.

— Ладно, потом о том поговорим. — остановил дискуссию Петр, хмуро скосившись на иноземных наблюдателей. И так слишком много было сказано не нужного. Да, они сейчас, находились в стороне немного, но ушами буквально воздух стригли, прислушиваясь.

— Отец, пока есть время, взглянешь на одну бумажку?

— Что за бумажка?

— Герасим, неси.

Тот подошел с папкой и протянул ее царевичу.

— Что это с ним? — указал отец на следы глубоких царапин на лице.

— Кошку хотел погладить.

— Кошку? — удивился Меншиков. — Не здоровы ли когти для кошки?

— Кошки бывают разными. — пожал плечами Алексей. — Вон — тигрица или львица тоже же кошка, только большая. Хотя характер у них у всех один. Вроде мягкие и пушисты, а норовят за задницу укусить или в ботинок нассать.

Все посмеялись.

Даже Герасим улыбнулся. Отчего сделался удивительно забавным ликом. Чем вызвал дополнительный взрыв смеха.

— Что здесь? — отсмеявшись, спросил отец, потрясая папку.

— Погляди.

Царь чуть помедлил.

Развязал завязки. И взял первый листок.

Там был набросок организационной реформы армии. Во всяком случае — пехоты и общих вопросов. Дальше царевич просто не добрался.

Алексей предлагал сделать несколько вещей.

Первым дело продолжить, как он сам писал, реформу, начатую Федором Алексеевичем. Суть ее сводилась к утверждению Генерального штаба, который бы занимался планированием военных операций и управлял войсками. В том числе и их подготовкой.

Разряды при этом переименовывались в военные округа. Чтобы путаниц[29] не было и называлось понятным образом. В каждом таком округе ставился бы полный генерал командовать, а при нем штаб. Окружной.

Иррегулярные войска, воинских людей старых служб, гарнизоны, а также отставников и уволенных передать отдельному генералу. А разрядному приказу поручить заниматься хозяйством, также подчинив Генеральному штабу. Превратив таким образом в генерал-интендантство. С переименованием.

Дальше шло предложение по маркировке полков.

Дело в том, что к 1700 году продолжала сохраняться традиция, когда при смене командира переименовывали полк. Не всегда, но частенько. Из-за чего порождалась путаница в документах. Царевич советовал отцу ввести сквозную нумерацию полков, закрепляя за полком номер бессменно. Не передавая его никому даже при утрате полком знамени и его расформировании. А остальные эпитеты уже присуждать как награду за отличие. По римской традиции.

Третьим делом шла стандартизация штатного расписания.

По мысли царевича большой бедой являлось то, что каждый полк имел свою численность и свою организацию. Из-за чего войсками на поле боя сложнее было управлять, да и планировать что-то затруднительно. Не говоря уже про снаряжение-вооружение и обозные дела. Поэтому он считал, что приведение полков к единообразию очень сильно облегчит ситуацию с этими вопросами.

Минимальным организационным элементом, по его мнению, должно выступать звено из шести человек. Это была палаточная команда, несущая на себе плащ-палатки для установки общей. Тем более, что, поэкспериментировав, он пришел к решению по использованию парусины, пропитанной тремя слоями горячим льняным маслом. Вместо резины. Потому что до сих пор с каучуком наблюдались большие проблемы — очень сложно было достать. Да, хуже. Но это все равно позволяло решить вопрос и внедрить плащ-палатки.

Четыре такие звена формировали отделение.

Четыре отделения собирались в роту.

Четыре роты составляли батальон.

Ну а четыре батальона уже были целым полком[30].

Эта кратность связывалась с тем, чтобы можно было удобно строится в линию о четырех шеренгах и ставить каре. Хоть из отделения, хоть из полка.