Комбриг

Шерхан вытянулся, потом в три шага добрался до лысого и стволом автомата выпихал его из толпы ничего не понимающих женщин. Подогнав к стене вокзала ошарашенного и не верящего в такое развитие ситуации вражеского агента, отступил на несколько шагов и произвёл короткую очередь. Когда тело лысого упало, в толпе раздался общий вздох, потом наступило молчание. Затем, по одному, толпа быстро рассосалась, и некого стало убеждать прекратить панику. На площади остались только следующие за мной командиры и бойцы из экипажа сгоревшего бронеавтомобиля.

Повернувшись к застывшему и побледневшему Сидорову, нервно косящемуся на труп только что расстрелянного паникёра, я, как ни в чём не бывало, спросил:

— Капитан, ты долго будешь за мной ходить с выпученными глазами? Разве ещё не понял — началась война? Делать теперь всё нужно быстро и не рассуждать. Немедленно начинайте выполнять все мои приказания.

Сидоров вздрогнул, приходя в себя, вытянулся, развернулся по-уставному и, сопровождаемый лейтенантом, скрылся в здании вокзала. А мы с Шерханом направились к ожидавшим нас бойцам.

Подойдя к ребятам, я выслушал их рассказ о том, как они скрывались от авианалёта. В это время Наиль принёс мою фуражку, которая валялась в пыли, метрах в шестидесяти от нашей сгоревшей эмки. Он её успел отряхнуть и вручил мне практически чистой. Обретя этот уставной элемент формы, я почувствовал себя уверенней. По-командирски оглядев бойцов из авиадивизии, произнёс:

— Ладно, ребята, теперь, пока не вернётесь к себе в дивизию, вы — пехота. За оружие, которое осталось в броневике, не переживайте, на первый случай, возьмите мой ППШ.

Я вручил свой автомат командиру бронеавтомобиля, после чего продолжил:

— Временно переходите под мою команду. Когда доберёмся до штаба бригады, я вас отправлю обратно в вашу авиадивизию. Сейчас пойдём к разгружающемуся эшелону, там должны выгрузить полуторки. Одну из них поведёт ваш водитель. Когда перебросим эту часть в Сураж, то на этой же машине поедем в мою бригаду. А оттуда я вас переброшу в штаб авиадивизии. Понятно?

Дождавшись утвердительных, «так точно», я повернулся и быстрым шагом направился в сторону запасных путей, где стоял воинский эшелон.

Разгрузка там была в полном разгаре. Никого не нужно было подгонять, все понимали опасность нового авианалёта. Две имевшиеся в эшелоне 37-мм зенитные пушки были уже сняты с платформ и сейчас стояли немного в отдалении, полностью готовые к отражению воздушного налёта. Полуторки тоже были сняты и сейчас их загружали боеприпасами из двух товарных вагонов, находящихся в хвосте этого длинного ряда теплушек и открытых платформ.

Через некоторое время появился сияющий Симонов. И было с чего. Лейтенант приехал во главе целой колонны автотранспорта, в которой было четыре полуторки и два автобуса. Оказывается, они с Сидоровым уговорили зенитчиков выделить нам четыре из своих шести грузовиков. В добавок к этому капитан, проявив недюжинную смекалку, реквизировал у гражданских четыре автобуса. Два он передал лейтенанту, а на оставшихся собирался перевозить отпускников до их частей. Эшелон, кроме платформ с полуторками и орудиями, перевозил ещё два уровских танка МС-1 и два тягача «Комсомолец». Вся эта гусеничная техника, буксируя 76-мм пушки, должна была двигаться к Суражу отдельной колонной. Скорость у техники была небольшой, а занять узел обороны нужно было побыстрее.

К семи часам утра мы закончили формировать нашу автомобильную колонну. Немецкие бомбардировщики так над станцией и не появились. Значит, не так уж хорошо обстоят дела у немцев, видно, самолётов не хватает, чтобы направить на повторную бомбардировку такой важной станции, как Белосток. Хотя налёты на пригороды Белостока продолжались. Периодически были слышны звуки бомбёжек. А один раз я даже видел воздушный бой. Несколько наших истребителей дрались с мессершмиттами. И опять победителями вышли немцы. Правда, в том бою, сбив все наши МиГи, они потеряли три своих истребителя.

Тронулись мы в 7-05. Передовую полуторку вёл Шерхан, рядом сидел я и лейтенант Симонов, замыкала колонну полуторка с бывшим экипажем бронеавтомобиля. В кузовах наших восьми грузовиков были уложены боеприпасы для двух 37-мм и шести 76-мм пушек. Сами орудия были прицеплены к фаркопам полуторок. Кроме снарядов, в кузовах были размещены четыре станковых пулемёта и четыре 82-мм миномёта с запасом мин, там же сидели и их расчёты. Полуторки были, конечно, сильно перегружены, но я думал, — ехать не очень далеко, дорога хорошая, а русская техника выдерживала и не такие нагрузки.

Когда мы уже подъезжали к бывшим позициям Сомовской мехгруппы, из облаков выскочили два мессершмитта. Я даже не успел испугаться, когда они на бреющем полёте пронеслись над колонной. Шерхан резко затормозил, а я с тоской подумал:

— Ну, всё, Юрка, попали мы как «кур в ощип»! Сейчас сделают круг и отделают нас так, что — мама, не горюй.