Комбриг

В общем, ожидая ответ из столицы, я отправился посмотреть, как идут дела в городе. А по возвращению стоящий через дорогу от казарм особнячок, который я определил под штаб, подвергся нападению. Нападали гимназисты-контрреволюционеры. В количестве трех особей подросткового вида. С криком «Долой Совдепию!» малолетние террористы из рогатки вынесли стекло. Но они не просчитали прыть морпехов, и поэтому хмурых, но гордых контрреволюционеров через час передали взволнованным родителям. Те оплатили и стекло, и работу стекольщика, пообещав нещадно выпороть неразумные чада. А у нашего контрразведчика появились очередные фамилии на будущее. Ведь не просто так эти щеглы решили в контрреволюцию поиграть? Значит, дома такие разговоры велись. Так что Нетребко был вполне прав, взяв их всех на карандаш.

Не успели разобраться с одними, как появились гимназисты-революционеры. На этот раз в количестве чуть более десятка и возрастом от четырнадцати до шестнадцати лет. Те требовали немедленной записи себя в бригаду морской пехоты.

Лапин в это время мотался по предприятиям и гнал митинги нон-стоп. Его помощники тоже были в разгоне. Поэтому передал малолеток Бурцеву, с твердым наказом – убедить их подождать совершеннолетия. В противном случае пообещал (если еще раз увижу возле себя галдящих школьников) открутить студенту голову. Тот вроде проникся… К нему же переправил появившихся позже родителей.

Приходили рабочие. Приходили какие-то торговцы с Привоза. Приходили из порта. И все от меня постоянно чего-то требовали. Сука! Вот прямо как будто все ждали появления Чура, чтобы повесить на него решение накопившихся проблем да обид. И приходилось решать. Орать, вразумлять, звонить. На второй день стал поступать более хитро – начал плотно привлекать своих штабных и краскомов. Не маленькие, так что пусть тоже впрягаются. Но кое-кто прорывался. Например, представители купечества. Те особо ничего не требовали, а пытались разнюхать обстановку и сразу, просто так, дали предварительную взятку в виде золотых часов с золотой же цепочкой толщиной с ногу. Из оговорок в разговоре с ними я понял, что с еврейскими гешефтмахерами они не очень, а вот Модест Кириллович, похоже, работает во все стороны, трудолюбиво собирая копеечку к копеечке.

На пятый день неожиданно появился представитель одесской полиции. Нет, не главный полицмейстер. Кстати, главным тут был вовсе не Геловани (как можно было судить из известной песни), а какой-то персонаж по фамилии Буряк. Весь такой упитанный, с красной гипертонической физиономией. Но появившийся совершенно не походил на своего шефа. Крепенький, вертлявый, с наглыми глазами, он сильно напоминал обычного опера, хотя представился агентом сыскной полиции Артемом Анатольевичем Курковым. Но первое впечатление оказалось верным, и в ходе разговора стало понятно, что нынешний агент и опер будущего это синонимы. Так вот, опер сказал, что имеет важные сведения, но поначалу стал задавать разные мутные вопросы. Довольно быстро я не выдержал:

– Слушай, парень, если ты хочешь узнать мое отношение к воровскому миру, то отвечу тебе словами одного твоего коллеги: «Вор должен сидеть в тюрьме». И я его полностью в этом поддерживаю. Если тебя интересует, работает ли до сих пор эта странная идея некоторых идиотов о том, что уголовники социально близки революционерам, то – нет. Возможно, они и близки тем мудакам, кто это декларировал, но нормальные люди за такие слова бьют в морду. С ноги. А теперь без виляний говори, что тебя привело ко мне. Не тяни. У меня времени реально крайне мало. Видишь сам – за обедом тебя принимаю. И ты ешь, пока не остыло. И говори.

Агент задумчиво хмыкнул, чему-то по-волчьи ухмыльнулся и, пододвинув к себе тарелку, сказал:

– Городские уголовники собирались сделать налет на тюрьму, с целью освобождения своих дружков. Хотели это провернуть сразу, как только ушли австрийцы. Но малость не успели. Пришли вы. Поэтому они решили притормозить коней, чтобы понять обстановку.

Я отложил ложку:

– И как? Поняли?

Парень кивнул:

– Да. Городская тюрьма, та, что Одесский тюремный замок на Люстдорфской дороге, осталась вне зоны вашего патрулирования. И в ближайшее время налет состоится. Точный срок сказать не могу, но в ближайшие дни. Возможно, завтра-послезавтра, когда придет первый пароход с солдатами Экспедиционного корпуса. Все будут отвлечены на встречу, вот они и решили рискнуть.

Почесав лоб, я поинтересовался:

– А почему ты с этим не к Буряку пошел?

Артем скрипнул зубами:

– Я еще в прошлый раз доложил по команде. После этого усилили охрану тюрьмы на десять человек. Городовыми низшего оклада. И никаких солдат не дали! Ни одного взвода! Но я настроения городовых знаю. Они там живот класть не станут. Да и особо сопротивляться тоже. Им еще тут жить…