Комбриг из будущего. Остановить Панцерваффе!

Танк набирает скорость, но Сергей не отрывается от прицела. Есть, попал! Осколочно-фугасный пробивает капот, в клочья разнося мгновенно загоревшийся двигатель. Над бронетранспортером поднимается столб густого дыма, по дорожному полотну катаются, тщетно пытаясь сбить пламя, фигурки в фельдграу. Остальные БТР торопливо тормозят, съезжая на обочины; через борта и кормовые люки сыплются пехотинцы, в панике разбегаясь подальше от шоссе. А недурно они их сегодня вышколили! Вон как бегают, с опережением норматива, хоть прямо сейчас на олимпиаду отправляй! Мальчишество – не мальчишество, а еще минус одна единица бронетехники противника и до половины отделения личного состава…

До встречи, юберменши хреновы, штаны стирайте. Надолго не прощаюсь… да и у моста вас ждут не дождутся. Аж все жданки съели и окопы полного профиля отрыли, так соскучились…

* * *

Недолгая передышка, вызванная хлынувшим ливнем, закончилась, и немцы опять полезли вперед. Противник снова атаковал при поддержке пехоты, судя по количеству, введя в бой все имеющиеся в наличии силы: гитлеровцы уже поняли, что столкнулись с теми самыми schwere panzer[9] «Klim Woroschilow-ein», знакомыми по боям июня-июля. Пробить лобовую броню которых было не под силу ни одной противотанковой пушке. Вот и сделали ставку на пехоту: авось кто-то и доберется до этих зарытых в землю монстров, закидав гранатами или, что вернее, уничтожив танки трехкилограммовыми саперными подрывными зарядами или толовыми шашками «Sprengbüchse 24». Тащившие с собой темно-серые коробки с проволочной ручкой сверху подрывники на открытое место не высовывались, прячась за кормой впередиидущих панцеров: один шальной осколок, и даже хоронить нечего будет!

Подпустив идущие клином вдоль шоссе и по обочинам – слишком удаляться от дороги гитлеровцы опасались, памятуя про мины и заболоченный речной берег, – на полкилометра, советские танки дали первый залп. Успешный: из пяти выстрелов – четыре попадания. Два танка полыхнули сразу, еще один завертелся на месте с перебитой гусеницей. Четвертый неожиданно дернулся из стороны в сторону, развернулся поперек движения, подставив борт, и… пополз к реке. Видимо, ударившая в лобовую броню болванка убила или ранила мехвода и стрелка-радиста, и некому оказалось перехватить управление. До топкого места танк не добрался: правофланговый «КВ» выстрелил еще раз, и панцеркампфваген замер на месте; из-под скособоченной ударом башни показались языки пламени.

Пехотинцы залегли, но, поняв, что атака продолжается, вынуждены были подняться и догонять ушедшую вперед броню. Снова ударили пушки «ворошиловых», теперь бьющих осколочно-фугасными. Взрыв, еще один, и еще. Разлетаются в стороны клочья дерна и влажной глины, осколки рвут тела гитлеровцев, высекают искры из бортов танков. Позади одной из бронемашин неожиданно оглушительно грохочет сдетонировавший от шального осколка подрывной заряд, разорвавший и сапера, и пару оказавшихся рядом пехотинцев. А вот сами виноваты, нечего таскать под обстрелом снаряженный детонаторами «Geballte Ladung 3 kg»! Или инструкции по технике безопасности не для вас писаны?..

И все же немцы потихоньку продвигались вперед.

Сначала одна из болванок, ударив в литую маску пушки, срикошетировала вниз и вошла под погон, намертво заклинив башню. Экипаж не пострадал – пробить девяносто миллиметров брони не смогло бы ни одно немецкое ПТО, за исключением разве что восьмидесятивосьмимиллиметровой зенитки. Вот только стрелять стало проблематично: наводить приходилось, подворачивая на нужный угол весь корпус, и танк превратился в САУ. В очень большую и неповоротливую САУ. Пришлось вывести машину из капонира и мотаться позади линии окопов пехотного прикрытия. К сожалению, о прицельной стрельбе теперь и речи не шло: маневрирующие гитлеровские танки уходили из прицела раньше, чем мехвод успевал довернуть танк на нужный угол, а наводчик – навести орудие. Пришлось стрелять по пехоте, делая по два-три выстрела и меняя позицию.

А парой минут спустя серьезно повредили еще один «КВ». На этот раз вражеский снаряд попал в ствол, оставив на нем глубокую вмятину и сорвав орудие с цапф. «Ворошилов» остался полностью безоружен – конечно, если не считать оружием три пулемета. Абсолютно бесполезных в отражении танковой атаки. Самая мощная боевая машина лета сорок первого превратилась в бронированную пулеметную огневую точку на гусеницах.