Комдив

27 марта 1942 года. Москва

Ни одно доброе дело не остаётся безнаказанным, вот и помогай после этого людям. Через два дня ко мне снова приехал Севастьянов, только на этот раз с приказом о моём подчинении ему. Хорошо ещё, что он смог убедить начальство принять моё предложение.

О Мясном Боре я слышал ещё в прошлой жизни, правда без подробностей, знал только, что там, во-первых, полегла куча народа, когда немцы окружили там нашу 2-ю ударную армию, и во-вторых, что этой армией командовал генерал Власов и именно там он сдался в плен. Ещё знал, что это произошло в 1942 году, а других подробностей не знал – ни состав армии, ни когда именно это произошло, только год. Я даже посмотрел, где находится Мясной Бор, только когда разговаривал с Севастьяновым, а до этого и понятия не имел, знал только, что где-то возле реки Волхов, и всё.

Короче, хватай мешки, вокзал отходит. Нам следовало немедленно выдвигаться. Дивизия Севастьянова уже начала погрузку, а 3-я стрелковая дивизия, которая вошла в армию Севастьянова, должна была прибыть на место отдельно. Силами мы располагали небольшими: три дивизии, танковый батальон и артиллерийский полк. Однако шансы у нас были.

30 марта 1942 года. Волховский фронт

Нам понадобилось три дня, чтобы добраться до места, причём железная дорога до места назначения не шла, так что пришлось двигаться преимущественно своим ходом. Несмотря на то что дивизия Севастьянова выступила на сутки раньше, к месту назначения мы прибыли первыми, просто обогнав их на марше. Ещё повезло, что прибыли на конечную станцию вечером и добрались к месту сосредоточения под утро, так что прибытие наше осталось незамеченным противником.

У меня была полностью механизированная дивизия, и, прибыв, я не стал терять время напрасно. Пока ещё не наступили знаменитые питерские белые ночи, так что у моих разведчиков было достаточно времени, чтобы перейти линию фронта. Пришлось мне рисковать и с ходу, прямо с корабля на бал пускать моих ребят в дело. По-хорошему, день-два нужно было бы подождать, выяснить обстановку, понаблюдать за противником, вот только времени не было от слова совсем. У Мясного Бора шли ожесточённые бои, и начальство торопило, желая немедленных результатов.

Наступать наобум я не хотел, так как велик риск завалить всё дело, а потому отправил своих ребят, которые только и успели переговорить с начальником разведки этого участка фронта и понаблюдать за противником до вечера. К немцам в тыл я отправлял не только разведку, но и свою роту ухорезов, у которых была своя задача. И разведка, и ухорезы были в немецкой форме, запасы её у меня имелись приличные – сохранились от прошлых операций. Кроме того, было и немецкое оружие, которым все вооружились. На первый взгляд обычное немецкое подразделение, и пока не начнут проверять, не поймут подвоха.

Пройти совсем тихо не получилось бы, а потому ребята сымитировали захват языка. Дождавшись середины ночи, разведчики вырезали пулемётное гнездо и захватили часового, которого местные разведчики уволокли к нам. Внешне всё выглядело так, словно наши разведчики захватили часового в качестве языка, а пулемётчиков зарезали, и всё. А на самом деле почти две с половиной сотни бойцов в немецкой форме и с немецким оружием перешли в тыл противника, у них даже припасы были немецкими, чтобы не спалиться на мелочи.

До прибытия всех частей оставалась ещё пара дней, и я хотел к этому моменту уже быть полностью готовым. До Шлиссельбурга было порядка десяти километров, и меня удивило, почему наше командование с самого начала не предприняло наступление именно здесь.

Утром следующего дня прибыл Севастьянов, и я доложил ему о предпринятых мной мерах, а затем мы вместе отправились на наблюдательный пункт осмотреть немецкие позиции. Его дивизия прибывала в течение дня и понесла некоторые потери от немецкой авиации. Танковый батальон и артиллерийский полк прибыли ночью, а на следующий день подошла и стрелковая дивизия.

Немцы немного всполошились, увидев, что к русским прибывает подкрепление, но, поскольку тяжёлой техники и артиллерии не видели, быстро успокоились. Да и наш проход в немецкий тыл, как мы и рассчитывали, не вызвал у немцев переполоха: ну утащили русские разведчики к себе часового, ну вырезали пулемётный расчёт, так те сами виноваты, что позволили русской разведке незаметно подкрасться к себе. Главное, что, во-первых, моих ребят немцы так и не обнаружили, а во-вторых, что они успокоились.

Конечно, двести стволов на километр фронта у нас не набиралось, но сотня наскреблась, правда не на километр, а на всю армию, и, если учесть, что наступать мы планировали на участке в пару километров, то в итоге выходило по пятьдесят стволов. Главную ставку я делал на работу своей разведки и ухорезов, и завтра я увижу, что у меня получилось.

Глава 3