Комдив. От Синявинских высот до Эльбы

Не менее чем минные поля и сопротивление противника, глубокая, вязкая, как смола, грязь замедляла темпы нашего наступления. Очень трудно было наступать, да еще на таком широком фронте, когда ноги мертвой хваткой засасывает чавкающая трясина, тянет назад, лишает сил. Глубоко завязнув в непролазной жиже, моя легковая машина «эмка» вышла из строя в первые часы боя. Хорошо понимая мое положение, генерал Рогинский выслал мне гусеничный тягач. Все бы хорошо, но скорость у тягача маловата. Я успокаивал себя, что лучше медленно, да верно, так как без средства передвижения я походил на муху, прилипшую к липучке. Передвигаться приходилось в этих условиях много, в четыре-пять раз больше, чем любому бойцу, ведь в присутствии старшего начальника наступление идет веселее, в этом я не раз убеждался. Надо отдать должное бойцам — их не приходилось убеждать в необходимости действовать быстрее и энергичнее. Командиры частей понимали, что «…из всех воинских доблестей энергия в ведении боя больше всего содействует успеху и что промедление в бою — самое тяжелое преступление»[13].

К моему большому сожалению, арттягач, не выдержав нагрузки, вышел из строя. Тогда генерал Рогинский буквально выпросил у Мерецкова один из нескольких недавно полученных штабом фронта «виллисов» и тут же передал его мне. Это был первый «виллис» в соединениях нашей армии. Проходимость его была прекрасная, что дало мне возможность, преодолевая море липкой грязи, бывать на любом участке наступления. Потом уже, после Киришской операции, дивизия получила несколько замечательных отечественных вездеходов.

Частями дивизии к исходу первого дня наступления были освобождены: Ново-Кириши, Большое и Малое Мерятино, Осташкино, Дуброва. Вплотную мы подошли к Ларионову Острову. Ни в этих населенных пунктах, ни вблизи их местного населения не было. За первый день боя обе стороны понесли значительные потери, но дивизия оставалась вполне боеспособной. Несмотря на потери и усталость, настроение бойцов было приподнятым.

Светлая память осталась у всех нас о погибшем лейтенанте Степане Маслове. В атаке он всегда был впереди, личным примером ведя бойцов за собой. Прекрасно владел оружием, первым бросался в траншеи.

Исключительной смелостью и отвагой обладал также старший сержант Гресс. Выдвинувшись вперед через наблюдаемую и простреливаемую противником поляну, он подполз к железнодорожной насыпи и в 50 м от противника установил противотанковое ружье. Ведя огонь по хорошо замаскированной амбразуре вражеского ДЗОТа, он снял огнем пулеметчика и тут же перенес огонь на арторудие. Подавив обе огневые точки, он повел бойцов в атаку, уничтожая врага в траншеях. Погиб он смертью героя.

Неподалеку от сержанта Гресса рядовой Михаил Смирнов бросился с противотанковой гранатой на вражеский пулемет. Пулеметный расчет был уничтожен, бойцы бросились в атаку, а солдат остался лежать, сраженный пулей.

Страшно тяжело терять боевых друзей, с кем жизнь столкнула тебя в самые тяжелые моменты, и только победа, ради которой они, не задумываясь, пошли на смерть, заставляет верить, что эти потери были не зря.

На следующий день, с рассвета, после короткого артналета наши полки пошли в атаку. Командованию полков было дано указание продвигаться за батальонами первых эшелонов полков, чтобы не отставать от них и своевременно реагировать на изменение обстановки. На правом фланге дивизии наступал 1069-й стрелковый полк (командир полка — подполковник Высоцкий, начальник штаба — майор П. А. Коротких и зам. командира по политчасти — майор Воронцов). В центре — 1067-й стрелковый полк (командир полка — подполковник М. Игуменов, начальник штаба — майор Титов и замполит — Каинов). На левом фланге — 1071-й стрелковый полк (командир полка — майор С. Л. Зинченко, начальник штаба майор Юркин и зам. по политчасти — майор Скифский).

В этот день противник, не имея хороших позиций и боясь обходов, не проявлял особого упорства, и наши части сразу начали продвигаться вперед. К исходу дня дивизии удалось освободить следующие населенные пункты: Посадников Остров, Ирса, станция Ирса и разъезд Посадников.

В разгар боев в дивизию на вакантную должность начальника штаба дивизии прибыл полковник Тимофей Яковлевич Новиков. После гибели полковника Кованова под Мгой штаб армии никак не мог подобрать офицера на эту должность. После умного, скромного и знающего штабное дело Д. П. Кованова трудно было мириться со случайными людьми. К новому человеку, а тем паче в боевой обстановке, всегда относятся с некоторым недоверием и только после проверки боем дают ему настоящую оценку. Каким бы знающим и смелым ни старался показать себя офицер, в бою раскрывались реальные черты его характера. Человек высвечивался, как на рентгене. Он становился таким, каким он есть.