Комдив. От Синявинских высот до Эльбы

То, о чем говорил Мерецков, действительно имело место. Находясь в обороне, наши войска вели себя пассивно. Не считалось необходимым вести огонь по противнику, дабы не получать ответного огня. Противнику было чем отвечать: артиллерийских снарядов и мин он не экономил. Но в обороне он тоже вел себя спокойно. Создавалось впечатление, что противоборствующие стороны заключили негласный договор — в обороне не стрелять друг в друга. Надо заметить, что и немцы, да и наши тоже, так распоясались, что даже перестали маскироваться. Мерецков был абсолютно прав, когда ставил перед нами задачу постоянно проявлять боевую активность.

Совсем иное впечатление произвел Л. Мехлис. Он показался довольно желчным и даже жестоким. В перерыве совещания нам, командирам и заместителям командиров по политчасти, удалось поговорить, поспорить и даже в чем-то возразить и не согласиться с ним.

Вскоре бригаду посетил начальник штаба 54-й армии генерал Викторов. Веселый и жизнерадостный, он любил пообщаться, поговорить, посмеяться. Мы очень уважали его и как человека, и как генерала. Приехал он к нам в связи с награждением бойцов и командиров, прекрасно проявивших себя в Синявинской операции. Как и в любанских, в этих боях снова отличились капитаны Ясенецкий, Яковлев, Кузнецов, ст. лейтенант Кравченко, лейтенанты Васильев, Балакин, мл. сержант Соловьев и многие другие. Были также награждены врачи медсанроты Генаденик, Тихонова, медфельдшеры Солдатова, Розвезева. Всего за Синявинскую операцию орденами и медалями было награждено около сотни человек.

Наступил 1943 год. Каждый из нас ждал на фронте перемен к лучшему.

18 января мы отмечали первую годовщину 140-й отдельной стрелковой бригады. В этот день нас посетил A. B. Сухомлин. От него мы узнали о прорыве блокады Ленинграда. Радости нашей не было предела. Вместе с Сухомлиным у нас в гостях был начальник политуправления армии полковник Котиков, к которому мы все относились с большой симпатией и уважением.

В первых числах декабря нашу бригаду сменил полк 311-й стрелковой дивизии и занял оборону в первом эшелоне армии под Ново-Киришами (это направление в обороне армии считалось наиболее опасным). Военный совет армии объявил благодарность за быструю и четкую смену всему личному составу бригады.

Вскоре, в связи с введением единоначалия, на переподготовку (переквалификацию) отбыл из бригады заместитель командира бригады по политчасти Борис Михайлович Луполовер, с кем рука об руку в течение года мы дрались на Ленинградском и Волховском фронтах. Жили мы с ним дружно. Бывало, спорили, не соглашаясь по тому или иному вопросу, но всегда делали это открыто и честно, оставаясь друзьями. Комиссаром он был смелым, принципиальным, справедливым. К спиртному относился равнодушно и не делал скидок тем, кто этим делом злоупотреблял. К подчиненным относился бережно. Если кто из них попадал в беду по наговорам, а оговорить человека всегда находились подхалимы, желающие выслужиться, он тщательно расследовал эти дела и, если видел, что наговоры ложные, хода им не давал. В тяжелых боях под Любанью Луполовер, рискуя собственной жизнью, не раз вытаскивал тяжело раненных офицеров штаба из-под огня противника. Очень не хотелось расставаться с Борисом Михайловичем, но, как говорится, приказ есть приказ.

Как только бригада заняла оборону под Ново-Киришами, мы в штабе без промедления, как рекомендовал командующий фронтом К. А. Мерецков, составили месячный план борьбы с противостоящим противником. Все было расписано по дням, часам и участкам обороны. В уничтожении гитлеровцев были использованы снайперы, ручные и станковые пулеметы и все 45-мм орудия прямой наводки. Бригадную артиллерию и минометы использовали только периодически, по особо важным целям, так как снабжение снарядами и минами от 76-мм калибра и выше шло еще очень плохо.