Комдив. От Синявинских высот до Эльбы

За период боев с 11 по 18 июля 1944 года на территории Витебской области дивизия нанесла большие потери 24, 205, 56 и 290-й немецким пехотным дивизиям, особенно крепко досталось 290-й. Много было захвачено пленных и боевых трофеев. За этот период было освобождено 100 населенных пунктов Витебской области. Своими боевыми действиями в северо-западных районах Витебщины дивизия способствовала успешным действиям войск 1-го Прибалтийского фронта на левом берегу реки Западная Двина.

Писать о количестве пленных и трофеев, на мой взгляд, не имеет смысла, так как они не всегда правдивы, а зачастую преувеличены. Порой одни и те же трофеи показывали в донесениях несколько полков.

Я вел боевой дневник каждый день всю войну, с первого и до последнего ее дня. Писал очень коротко, только о главном. Я видел в донесениях полков большие преувеличения в цифрах. Так, например, если было подбито несколько танков на смежном участке двух полков, то каждый полк приписывал эти танки себе. Это не ново. Из истории известно, что, когда отправлялось боевое донесение царю, штабные офицеры, писавшие его, спрашивали у Суворова, сколько показывать убитых и пленных. Он отвечал: «Пиши их больше, чего жалеть басурманов».

А сейчас хочу рассказать о командующем артиллерией дивизии Николае Петровиче Кляпине. Прибыл он в нашу дивизию 6 июня 1944 года, в день, когда пришло известие об открытии долгожданного второго фронта. До этого он командовал артполком большой мощности. Прибыв в дивизию на повышение в должности, он, однако, не знал ни тактики стрелковой дивизии, ни организации и вооружения, ни ее частей и подразделений. Для обеспечения боев нужно хорошо знать состав всех сил полков и батальонов, и в особенности их артиллерию. В дивизии каждый полк и батальон имеют свою артиллерию, кроме артполка и отдельных дивизионов, которые непосредственно входят в состав дивизии как самостоятельные части.

В июле бои шли напряженные. Мазолев, бывший командующий артиллерией дивизии, не успел ознакомить Кляпина с его прямыми обязанностями, так как был в тот же день отозван в штаб артиллерии армии. Каждый день мы вели наступательные бои, и требовалась четкая работа артиллерии.

Кпяпин бегал, суетился, делал все, что знал и умел и что было в его силах, но добиться настоящего артиллерийского обеспечения боя частей дивизии ему не удавалось. Ситуацию осложняло еще и то, что он не знал хорошо офицеров своего штаба, не знал, кому и что можно поручить и на кого можно опереться, по крайней мере первое время. Не знал он и командиров частей дивизии. В общем, действовать ему приходилось как в густом тумане, не видя ни одной точки опоры. Офицеры же штаба, воспитанные Мазолевым, практически не проявляли инициативы и никак не помогали своему новому командиру.

У меня и начальника штаба дивизии Новикова было столько своих забот по организации боя, что руки не доходили вникнуть в проблемы, стоящие перед Николаем Петровичем Кляпиным. Несмотря на все его старания, артиллерийское обеспечение боев сильно хромало. Каждый бой, а они были больше маневровые, требовал своей организации артобеспечения и строгого контроля работы подчиненных. Я нервничал, сердился, ругал Кляпина за то, что он никак не наладит артобеспечение, хотя работал круглые сутки. Николай Петрович не оправдывался и не объяснял причину своих неудач.

Как-то вечером, после дневного боя, возвращался я с передового наблюдательного пункта к себе на командный пункт, чтобы подписать очередные наградные листы на отличившихся в бою. Это дело требовало срочности: представленные к наградам раненые могли покинуть санбат.

На дороге у самого КП меня поджидала жена Кляпина Лидия Алексеевна:

— Борис Александрович, мне надо с вами поговорить.

Я остановился.

— Не ругайте, пожалуйста, Кляпина, — сказала она. — Ему сейчас и так тяжело, что он не справляется со своими обязанностями. Дайте ему немного времени освоиться с незнакомым делом, и, я больше чем уверена, вы будете довольны им.

Эта женщина открыла мне глаза на то, о чем я даже не догадывался. Мне стало невыносимо стыдно, что я не понял этого раньше. Я обещал, что буду помогать.

На следующий день, когда Кпяпин был на позициях артполка, я вызвал офицеров, находящихся недалеко от штаба и пристыдил их за бездействие. Только после этого они начали активно помогать Кляпину в организации артобеспечения боя.

Лидия Алексеевна оказалась права: я не мог нахвалиться ее мужем. Все делалось как надо, и боевые дела у нас пошли намного лучше. Но 27 октября 1944 года Кляпин попал в госпиталь из-за тяжелого ранения. Нам всем было очень тяжело расставаться с ним. Могу с полной ответственностью заявить, что ни до Кляпина, ни после него такого замечательного командующего артиллерией у нас в дивизии не было.