Комдив. От Синявинских высот до Эльбы

В эту ночь не спали ни я, ни начальник штаба Новиков, ни заместитель по политчасти Хирный. До самого рассвета, склонившись над развернутой картой, мы ломали головы над решением этой задачи. С первыми лучами солнца нас озарила смелая мысль, что форсировать Вислу и Пилицу можно на правом фланге корпуса восточнее Пулько. Это была чрезвычайно заманчивая идея. Одним ударом мы убивали двух зайцев: освобождались от переправы и наикратчайшим путем выходили в заданное направление. Был еще и выгодный тактический смысл в форсировании этих рек: действуя в этом направлении, дивизия наносила фланговый удар по главной оборонительной группировке немцев, так как их основные силы были сосредоточены перед плацдармом. На левобережье, за широкой водной преградой, противник меньше всего ожидал активных действий с нашей стороны. Оборона левого берега Вислы, как было видно, строилась по принципу обороны на широком фронте — отдельными опорными пунктами и системой боевого охранения. Части, выделенные для обороны острова Кемпа Конарска и западного берега Вислы на участке Пулько и севернее, вполне вероятно, представляли собой «с бору по сосенке».

Таким образом, наши действия в направлении южной части острова Кемпа Конарска — Пулько — Острувек станут для противника полной неожиданностью. На первых порах дивизия наверняка не встретит серьезного сопротивления и сможет выйти на фланг немецкой обороны.

Единственное, что вызывало опасение, — это состояние ледяного покрова Вислы. Чтобы все досконально проверить, надо было выехать к берегу на северную окраину Татарческо и произвести рекогносцировку реки, местности и противника.

Через несколько часов небольшая группа офицеров уже находилась на берегу Вислы. Чтобы проникнуть в тайны вражеской обороны и узнать поближе капризный характер польской красавицы реки, мы стали наблюдать за противником с высокой дамбы. На противоположном немецком берегу — полный покой, ни одного выстрела. Кое-где по берегу и в глубине обороны едва просматриваются траншеи и хода сообщения. Проволочных препятствий и других инженерных сооружений мы не увидели. Река, ширина которой в этом месте 400–500 м, покрыта ровным льдом, только на середине серебряным жгутом поблескивает узкая полоска полыньи. Досадно! Успокаивает то, что в запасе более десяти суток, и есть надежда, что она еще успеет затянуться льдом. Для повышения устойчивости льда надо будет изготовить легкие деревянные настилы. Вдоль всего нашего берега проходит мощная дамба, которая позволит скрытно от наблюдения и огня противника провести все подготовительные мероприятия и скрыть огневые средства.

После проведения рекогносцировки возможность форсирования Вислы и нанесения внезапного удара казались бесспорными. Не пугал нас и неокрепший лед: дивизия уже имела опыт форсирования рек в различных условиях времени года и обстановки. Все, кто принимал участие в разведке местности, командиры частей и начальники служб, горячо поддержали эту идею и заметно оживились. Никто не сомневался в успехе.

Мы представляли себе, как под покровом ночи части дивизии выйдут на тот берег и словно из-под земли вырастет сказочная рать прямо перед носом растерявшегося противника.

Мы чувствовали необыкновенный прилив сил и желание во что бы то ни стало претворить этот замысел в жизнь.

— «Ничто великое в мире не совершается без страсти», — процитировал Гегеля кто-то из офицеров штаба. В нашем случае и энергия, и страсть, и боевой энтузиазм били через край. Теперь нужно было, не откладывая в долгий ящик, принять решение, доложить командиру корпуса и заручиться его поддержкой.

Командир корпуса генерал М. А. Сиязов был на плацдарме, на своем наблюдательном пункте. Я подробно доложил ему о результатах рекогносцировки и о своем решении в час общей атаки одновременно с передовыми батальонами дивизий первых эшелонов начать форсирование Вислы и просил его разрешения на подготовку дивизии к форсированию рек. Командир корпуса одобрил нашу инициативу, поскольку внезапный фланговый удар по слабому месту противника намного облегчал корпусу выполнение своей задачи.

— Хорошо, сегодня же доложу командующему армией и буду просить утвердить это решение, — сказал Сиязов.

На следующий день я снова был у командира корпуса. Сиязов встретил меня как всегда приветливо и сообщил, что командующий разрешил форсировать Вислу только ротой или в крайнем случае батальоном, но не более, с задачей овладеть опорным пунктом Пулько. О том, чтобы форсировать реку всей дивизией, не могло быть и речи. «Что это командир дивизии задумал утопить дивизию в Висле?» — такой была реакция командующего армией на доклад Сиязова.

Это было половинчатое решение, которое меня никак не устраивало. Я попросил командира корпуса разрешить мне попутно с подготовкой батальона готовить к форсированию всю дивизию. Генерал Сиязов молча обдумал мою просьбу, затем встал, прошелся по блиндажу и, наконец, сказал:

— Что ж, готовь, я не возражаю. Там видно будет…