Комдив

Маршал сидел такой же хмурый. Он отнесся к Северову настороженно, не мог понять, для чего Сталин притащил на переговоры полковника флотской авиации, пусть и увешанного наградами как новогодняя елка. Он слышал об успехах этого человека, но для конференции глав государств его формат был явно мелок. Александр Евгеньевич не особенно понимал, что он сам-то тут делает. А смотрелся командующий АДД не так вычурно, как Северов. На мундире у него были орден Ленина, два ордена Красного Знамени, орден Суворова 1-й степени и медаль «Партизану Отечественной войны» 1-й степени. Но иностранные генералы разглядывали их с любопытством. В их глазах читалось «азиаты, дикари, любят все блестящее».

После обмена любезностями и выполнения протокольных формальностей делегации уселись наконец за стол. Сталин, Молотов и Ворошилов сели за центральный стол, покрытый кремовым сукном. Остальные члены делегации и технический персонал размещались на стульях, расставленных позади кресел своих руководителей. Для Северова и Голованова тоже оказались поставлены кресла. Сталин знал, что Северов английским владеет, поэтому не озаботился, чтобы Олег слышал переводчика. Сотрудники посольства, не получившие никаких распоряжений на этот счет, инициативы также не проявили.

Никакой согласованной повестки дня не было, поэтому по взаимному согласию приступили к обсуждению вопросов ведения войны против стран оси и их сателлитов. Олег знал, что Черчилль был яростным противником высадки на севере Франции и мечтал о Балканах, где хотел поставить заслон продвижению Красной Армии на запад. Рузвельт был гораздо более реален в своих планах, но решил пока не обозначать конкретной позиции, заявил лишь, что открытие второго фронта – вопрос решенный, но вот где и когда, требует более тщательной проработки. Сталина такая позиция вполне устроила. Он много думал над вопросами дальнейшего взаимодействия с нынешними союзниками, и то, что говорил ему на встречах в Кремле и сейчас Северов, вполне в его мысли укладывалось.

Сталин, зная непростой характер Рузвельта, сразу же предложил ему стать председателем конференции. Особую пикантность ситуации придавал тот факт, что Рузвельт жил в Советском посольстве и встреча проходила там же. Но жест был шикарный, американский президент его оценил и согласился. Далее лидеры держав обсудили текущее положение, каждый кратко обрисовал положение на фронте. После этого логично перешли на проблему второго фронта. Сталин понимал, что если он не проявит к этой теме никакого интереса, то это будет выглядеть подозрительно. Поэтому, когда Рузвельт объявил, что им рассматривается вопрос о подготовке к высадке в Северной Франции летом 1944 года, но в силу объективных трудностей этот срок маловероятен, Иосиф Виссарионович изобразил на лице вселенскую скорбь. Синхронно скривились, будто лимон съели, Молотов и Ворошилов. Голованов сначала «не вкурил», но потом преисполнился печали. Северов как мог изобразил на лице сложную гамму чувств, от негодования и возмущения до крайнего разочарования, и, под конец, перешел на тихую грусть, исподволь наблюдая за Сталиным. Глаза у главы советского правительства смеялись, спектакль ему понравился.

К вопросу подключился Черчилль, который стал развивать тему о Балканах, Греции, Турции, Румынии и так далее. Если честно, Северову было очень интересно посмотреть и послушать настоящих Рузвельта, Черчилля и других политиков, про которых он в прошлой жизни читал и смотрел фильмы. А тут они сидят перед ним, живее всех живых, самые влиятельные люди на планете!

Создалась чертовски любопытная ситуация. Ясно, что конференция должна максимально ограничить влияние СССР в послевоенном мире, максимально уменьшить его долю победного пирога, максимально закрепить статус США как безусловного мирового лидера. Уинни этого понимать не хочет или делает вид, что не понимает. Ведь из этих трех стран в самом печальном положении Великобритания, причем вне зависимости от того, кто больше перетянет одеяло на себя, США или СССР. Они теряют почти все! Колонии, возможность иметь независимую внешнюю политику. Зато приобретают приличный долг, точнее, уже приобрели.