Комедианты

– Моим наказанием была совесть. Она разбудила во мне совесть. Самое невыносимое наказание – это ощущение своего предательства по отношению к ней. Я словно Иуда, предавший Христа.

– Однако вы не повесились.

– Я слаб, я слишком слаб. К тому же мне очень дорога моя шкура, моя, может быть, не самая лучшая, но именно моя шкура.

А она… Она была Человеком! Она была именно тем Человеком, Человеком, избранным Богом. Это было видно невооружённым глазом, с самого начала… Как они могли этого не понять! Я всё больше и больше об этом думал, и чем больше я думал, тем больше понимал, что они не слепцы. Они совсем не слепцы. Они искали её, чтобы уничтожить, и когда Бог наконец-таки вмешался… он просто её забрал. Они искали Человека избранного, чтобы уничтожить его божественную искру, а уже потом… Тогда-то я и понял, что живым оттуда не уйдёт никто. Надо было бежать. Мои хозяева совершили недопустимый поступок. Они позволили флажкам потерять цвет. Флажки выцвели, и теперь я мог выбежать на свободу. Не надо, думаю, говорить, что я был наивен и глуп. Меня взяли. Взяли через десять минут после побега. Ко мне подсоединили десятки электродов и пустили электрический ток. Ток был разной мощности, разной частоты и разной силы. Я потерял сознание, а когда очнулся, то был уже далеко, очень далеко. Я был на железнодорожной станции, возле пустых вагонов. Сначала я подумал, что меня выкинули, решив, что я уже мёртв, но вокруг не было тел, как если бы это было захоронение. В любом случае надо было скорее уходить. Каково же было моё удивление, когда я понял, что не могу выбраться. Я доходил до определённого места, и как ни пытался, дальше не мог сделать ни шагу. Нет, я мог идти сколько угодно, но при этом оставался на месте. Тогда-то я понял… Я был там, куда исчезла она! Я был Робинзоном, попавшим на свой необитаемый остров! К счастью, недалеко от вагонов находился ручей, а вокруг было полно змей, лягушек и крыс. Голодная смерть мне не грозила, правда, жрать их мне приходилось сырыми. Целыми днями я пытался найти лазейку, пытался выбраться из своей тюрьмы… Случайно я набрёл на открывшееся окно… Я уехал на север. Несколько лет работал на стройках века… Вернулся, устроился здесь на завод, женился…

– Нам пора, – прервала его Света. – Скоро закроется дверь.

Глава 11

– Не желаешь прогуляться в горы? – спросила меня Светлана, словно речь шла об очередной прогулке по городу.

– Смотря когда и на чём туда ехать, – ответил я. Перспектива тащиться в плацкартном вагоне или в автобусе меня совсем не прельщала.

– Ехать никуда не надо. Через пару дней откроется окно.

– Очередной кошмар урбанизированного чудовища?

– Лес. Настоящий мистический лес. Ты же давно мечтал в таком побывать.

– Джунгли?

– Зачем сразу джунгли. Скорее, один из лесов средней полосы.

– Да я это так. Всё равно ничего не понимаю в лесах.

– Так пойдёшь?

– Смотря куда и зачем.

– Помнишь, ты говорил, что чувствуешь древнее язычество.

– Ну?

– У тебя есть хороший шанс это проверить.

– А кто идёт?

– Я, ты, Карл и ещё одна девушка.

– Надолго?

– Два дня туда, два обратно.

– Спать в палатках? Ненавижу палатки. У меня был один печальный опыт…

– Никаких палаток.

– Это уже радует. А что с собой брать?

– Ничего. Вещи укомплектуют и без тебя.

– Что требуется от меня?

– Съездить со мной в магазин, подобрать кое-что из одежды.

– В последнее время я финансово похудел.

– Карл за тебя заплатит.

– Вот как?

– Ты нам нужен.

– Ладно, раз нужен.

В магазине всё было как в американском кино про туристов-неумех. От этого закоса под классность мне захотелось похулиганить. Поэтому, когда Света выложила за меня кучу денег, я спросил:

– И это всё? А пробковый шлем?

– Что? – не поняла Света.

– Ты собираешься отправить меня в лапы диких зверей без пробкового шлема?

– Какого рода шлем вы бы хотели? – вмешались продавцы.

– Настоящий пробковый шлем, как у всех настоящих путешественников.

Они мне стали предлагать разное спортивное оборудование, но истинно английских колониальных пробковых шлемов у них не было.

– Нет, – капризничал я, отвергая очередную вариацию каски, – в этом я буду выглядеть туристом, а не путешественником. Ни один порядочный путешественник никогда не выходил в джунгли без пробкового шлема.

И только когда Светлана уже готова была забить меня до смерти очередным головным убором, я капитулировал:

– Хорошо, дорогая, – сказал я ангельским голосом, – я пойду с тобой даже без шлема, что является верхом неприличия.

После этого мы покинули магазин под пристальными взглядами продавцов.

Галюсик (так звали нашу четвёртую спутницу) оказалась глуповатой, вечно чём-то недовольной и некрасивой. Вылитый Иа в пятницу. Как я понял, ей пообещали что-то вроде прогулки в спортивный парк с увеселениями, рестораном и богатыми мальчиками в новых «Мерседесах». Вместо этого…

Вместо этого был лес. Настоящий, дремучий лес с рубленой раной просеки, по которой мы и шли. Вдоль просеки лес выстроил великолепную линию обороны: непроходимые кусты, поваленные деревья, за которыми периодически слышалось чьё-то злобное урчание.