Комедианты

– Если быть кратким, дело обстоит так, – слово перешло к Цветикову, – Он увидел нас во сне. Искажённо, в причудливой форме, но он дважды вступал с нами в контакт, и это ещё не самое страшное. Абсолютно доказано, что ему оказывается серьезная помощь и поддержка с другой стороны, последствия чего на сегодняшний момент непредсказуемы.

– Дюльсендорф? – обратилась к Карлу женщина.

– Согласен, он получает о нас достаточно полную информацию. Также согласен с тем, что у него есть могущественные покровители с другой стороны, природа которых, как и их цели, нам неизвестны. С чем я никогда не соглашусь, так это с тем, что эксперимент вышел из-под контроля. Это невозможно в принципе, так как мы никогда, я повторяю, никогда не контролировали эксперимент. Мы могли только следовать его воле, расчищать ему путь, а он нам за это, в свою очередь, подкидывал некоторые, я бы сказал, бесценные подарки.

– Как вы считаете, мы можем повлиять на ход эксперимента? – спросил мужчина лет шестидесяти с откровенно симитским лицом.

– В каких-нибудь незначительных, непринципиальных вопросах, возможно. В случае, когда что-то является необходимым эксперименту, я бы никому не посоветовал вставать у него на пути.

– Не слишком ли вы мистифицируете эксперимент?

– Не забывайте, что это именно эксперимент создал и собрал нас вместе. Фактически мы вторичны по отношению к эксперименту.

– Вы говорите о нём как о некоем всесильном марсианине, влиятельном демоне или божестве. Не слишком ли вы отдаляетесь от науки?

– Мне нет никакого дела до вашей науки. Я занимаюсь экспериментом дольше, чем кто-либо из вас, а все эти ваши утверждения есть не что иное, как совершенно лишняя в подобной ситуации демагогия.

– Нам сейчас не до рассуждений, есть ли жизнь на Марсе. Если вам есть что сказать, говорите, а если нет, не отнимайте, пожалуйста, время.

– Я предлагаю нанести превентивный удар.

– Вы что скажете, Дюльсендорф? – спросила женщина.

– Милая Моргана и уважаемые члены совета. Господин Зильденштейн изволит предлагать очевидную чушь. Любое силовое воздействие на эксперимент чревато самыми непредсказуемыми и нежелательными последствиями. Скажу лишь одно: противодействие будет на порядок сильнее воздействия.

– Вы новый язычник, Дюльсендорф, – язвительно заметила скучающая до этого бесцветная тётка.

– Язычники были не так уж неправы.

– У нас не так много времени, чтобы… Какие будут предложения? – прервала их Моргана.

Ответа не последовало.

– В таком случае единственным прозвучавшим предложением было нанести превентивный удар, – подытожила она.

– Вы забыли о моём предложении, Моргана, – запротестовал Дюльсендорф.

– Вы забыли его сформулировать.

– Я предлагаю оставить всё как есть.

– Вы уже имели неприятности с Каменевым благодаря подобной политике.

– Да, но никто не знает, какими были бы последствия, поступи я по-другому.

– Хватит! – Моргана стукнула рукой по столу. – Мы наносим удар.

– Это смертный приговор.

– Это только ваше мнение, Дюльсендорф. Не вы управляете советом. Всё. Все свободны.

– Идиоты! Напыщенные идиоты! – кричал Дюльсендорф, мечась по вагону и собирая вещи в большую дорожную сумку. – Это же надо быть такими дураками! Они не поняли! Они ничего не поняли! История их ничему не научила! Никто из них так до сих пор ничего не понял! Почему я не ответил господину Каменеву? Посмотрел бы я на него на моём месте, скотина! Да кто он такой! Да кто они все такие! Ну, ничего, пусть! Пусть порезвятся, пусть поиграют в экспериментаторов, пусть! Тоже мне, венцы природы и образ создателя. Ничего, я посмотрю, что он с вами сделает, а он сделает, можете быть уверены! Эксперимент не шутит! Это вам не…! Ничего, давайте, наносите свой превентивный удар! Ничего! Я ещё посмотрю, что от вас останется, я ещё посмотрю!..

Глава 23

– Наконец, слава богу, а то я уже собирался дверь выламывать. Сорок минут звоню, – Дима облегчённо вздохнул, – можно войти?

– Заходи, конечно.

– Ты не с бабой?

– Да нет, один. Сплю я. Целыми сутками сплю. Смотрю странные сны. Например, о том, как менты улетели на юг. Как птицы.

– Да хотя бы. С тобой всё нормально?

– Не знаю. Вряд ли. Иногда мне кажется, что я схожу с ума, и если бы не эксперимент…

– А что эксперимент? – насторожился Дима.

– Не знаю я, что эксперимент. Если всё правда, то ни о каком сумасшествии и речи быть не может. В этом случае мы имеем планомерное воздействие на человека. А если это всё результат моих галлюцинаций?

– Ты не учитываешь то, что галлюцинации вполне могут быть результатом воздействия на твою психику. Может, им достаточно того, что ты это видел, а на самом деле никто никого не убивал.

– Не верится мне в строго наведённые галлюцинации.

– А ты и не верь. Им нужен был кошмар, они его создали, а сюжет уже не имеет значения.

– Слишком как-то по-голливудски.

– Тогда не знаю.

– И я не знаю. Чай будешь?

– Я вообще-то тебя хотел на улицу вытащить.

– В парк?

– Можно и в парк, но мне сначала в аптеку надо.

– Чего так?

– Подруга за постинором отправила.

Вот уже несколько недель Дима жил с какой-то девчушкой.