Комедии

Открылась дверь. На пороге комнаты молодой человек, загорелый, белесый, в брезентовом пальто, без шляпы, с большим рюкзаком за спиной. В руках у него чемоданчик, портфель, кошелка, плетеная корзиночка и стопка книг, аккуратно перевязанная бечевкой. Это — П а ш а  С а м о ц в е т о в.

П а ш а. Простите… Здесь проживает артистка Бережкова, Капитолина Максимовна?

Б е р е ж к о в а (растерянно). Здесь… Присаживайтесь.

П а ш а. Спасибо. Можно я, с вашего позволения, чемоданчик вот сюда, в уголок, поставлю, а вот эту корзиночку вы, пожалуйста, Капитолине Максимовне на окно…

Б е р е ж к о в а (нерешительно беря из его рук корзинку). А вы… позвольте спросить, по какому делу?

П а ш а. Я-то? По родственному… Осторожно, здесь яички. Ну и Москва! Городище! Наши-то все с вокзала прямо на метро да в гостиницу, а я нет. Я на двух автобусах по всему городу прокатился и вот — здесь! А сама-то в театре сейчас? Играет, наверно, да? Вот интересно! Никогда я ее на сцене не видал. Только так, понаслышке. (Оглядывая комнату.) Тесновато у вас. Это что, вся квартира?

К о р н е й  Е г о р ы ч. Извините, уважаемый, вот вы все у нас спрашиваете, так вот позвольте и у вас узнать… сущий пустяк: кто вы такой?

П а ш а. Я-то? Самоцветов, Паша, Дарьи Максимовны сын. Стало быть, Капитолины Максимовны племянник.

К о р н е й  Е г о р ы ч. Племянник? «Здравствуй, племя младое, незнакомое!» Очень рад познакомиться. Вовремя приехали. Капитолина, она тут, совсем близко, — рукой подать.

Б е р е ж к о в а (поднимаясь с кресла, взволнованно, дрожащими руками поправила на себе платье, как в особо торжественную минуту). Вы… вы, молодой человек, сын Дарьи Максимовны? Так вот… извините, но я — ваша тетя.

П а ш а (изумленно). Вы — тетя Капа?

Б е р е ж к о в а (протягивая к нему руки). Пашенька, голубчик ты мой! Ведь… ведь каких шестнадцать лет прошло. Родную мать, и ту не признаешь. А это я, я, Пашенька! Седая, старая твоя… тетя Капа.

П а ш а. Не-е-ет, нет, вы не старая. (Глядя то на Бережкиву, то на фотографии, висящие на стене.) Вы и сейчас еще… красивая, тетя Капа.

К о р н е й  Е г о р ы ч. Браво, молодой человек, я так и думал, что вы… положительный герой. Браво!

Б е р е ж к о в а (сквозь слезы). Родной ты мой! Да что ж это ты как снег-то на голову. Да если б знала я, Пашенька…

П а ш а. А я и сам не знал. В один день собрался. Сказали: «Езжай срочно в Москву, на выставку вызывают!» Мы сюда наших рекордисток привезли. Приходите посмотреть, вот куры! Одна наша несушка — вот увидите — чемпионом будет! Да-а-а, честное слово. За три года снесла тысячу двадцать шесть штук яиц. Что, не верите? У нее документ имеется.

Б е р е ж к о в а. Верю, верю, Пашенька. Ты… ты отдохни, присядь, небось устал с дороги-то?

П а ш а. Нет, я не устал. А с этого года мы индеек разводить будем!

Б е р е ж к о в а. Слышишь, Егорыч, индеек разводить а? Вот оно, настоящее дело-то, не то что… Господи, что ж это я стою. Сейчас, сейчас, голубчик, я… быстро. (Заметалась по комнате, достала скатерть, накрыла стол.) Ты не думай, я тетка проворная… Сейчас, Пашенька.

П а ш а. Не надо, тетя Капа, у меня все есть. (Передает ей кошелку.) А это я вам в подарок живого петушка привез. Мой собственный. Его Петр Павлович звать. Вот, возьмите.

Б е р е ж к о в а. Спасибо, голубчик, только зачем же это мне петух?

П а ш а. А он тоже… артист. Голосище — красота! Только вот характер неважный: драчун и склочник.

Б е р е ж к о в а. Ничего… С артистами это бывает.

К о р н е й  Е г о р ы ч. Склочник? Давай его сюда. Мы его сейчас на кухню, и — наутро казнь!

Б е р е ж к о в а. Будь другом, Егорыч, ты уж на кухне заодно и кофейничек нам поставь.

К о р н е й  Е г о р ы ч уходит.

Ну-ну, рассказывай, Пашенька. Что у вас там слышно, как на ферме дела? (Поспешно вынимает из шкафчика посуду, расставляет чашки, тарелочки.)