Комедии

Вы надо мною можете смеяться,

Но я хочу ее поцеловать.

Паулина

Да что вы, государь! Остановитесь!

Ведь краска на губах ее свежа.

Вы можете гармонию нарушить.

Уж лучше я задерну.

Леонт

Перестань!

Я двадцать лет могу смотреть.

Утрата

Я тоже!

Готова здесь не меньше простоять!

Паулина

Иль уходите, или приготовьтесь

И не такие чудеса увидеть.

Да! Если хватит мужества у вас,

Я изваянье двигаться заставлю —

Сойти и взять вас за руку. Но только

Прошу вас не подумать, государь,

Что я тут занимаюсь чернокнижьем.

Леонт

Все, что ты в силах, сделай, Паулина!

Сойти велишь ей — буду я смотреть.

Велишь ей говорить — я буду слушать.

О, ты ведь можешь! Пусть сойдет на землю,

Пусть говорит!

Паулина

Согласна, государь.

Но вы должны всем сердцем верить чуду.

Не шевелитесь. Тот, кто хочет видеть

Здесь колдовство, пускай уйдет.

Леонт

Мы верим

И жаждем чуда.

Паулина

Музыка, играй!

Музыка.

Пора, проснись! Не будь отныне камнем!

Покинь свой склеп для радостного солнца!

Приди в объятья дружбы и любви!

Приди, мы ждем! Лишь мертвые недвижны,

Но движется и дышит тот, кто жив.

Гермиона сходит с пьедестала.

Она сошла. Подходит. Не пугайтесь.

Как темным чарам замысел мой чужд,

Так все с живой природой в ней согласно.

Теперь до гроба с ней не разлучайтесь,

Иль королеву вы убьете вновь.

Мой государь, прошу вас, дайте руку.

Когда-то вы ее руки просили,

Теперь супруга вашей ждет руки.

Леонт

(обнимает ее)

О, теплая! Пусть это волшебство,

Ему я верю, как самой природе.

Поликсен

Она его целует!

Камилло

Обнимает!

Она жива! Так что ж она молчит?

Поликсен

Пусть нам расскажет, где она таилась

И как была похищена у смерти.

Паулина

Ведь вы лжецом назвали бы любого,

Кто вам сказал бы, что она жива.

Но видите: жива, хотя молчит.

Так потерпите! — Милая принцесса,

Склонитесь перед матерью своей,

Просите у нее благословенья. —

Вот ваша дочь!

Утрата падает на колени перед Гермионой.

Гермиона

О, посмотрите, боги!

Пролейте благодать на дочь мою!

Кто спас тебя, дитя мое, скажи мне!

Где ты жила? Как ты нашла отца?

От верной Паулины я узнала,

Что Аполлон предрек тебе спасенье,[460]

И для тебя я сохранила жизнь.

Паулина

Она вам все расскажет, будет время!

Не омрачайте этот светлый миг

Минувшим горем. Милые счастливцы,

Идите во дворец. Пусть вашу радость

Разделит весь народ. А я останусь,

Чтоб, как голубка на засохшей ветке,

Оплакивать покойного супруга,

С которым встречусь только в лучшем мире.

Леонт

Нет, Паулина, победи печаль!

Жену мне выбрать я тебе позволил,

Позволь мне выбрать мужа для тебя.

Где ты нашла жену мою — не знаю

И не могу понять, ведь каждый день,

Молясь, я плакал на ее могиле.

Но мужа мне искать недалеко,

Тебя он ждет. — Ну, подойди, Камилло.

Дай руку той, чей ум и добродетель

Прославила молва и подтверждают

Два короля. Идемте во дворец. —

Что? Гермиона! Ты на брата смотришь?

Простите же меня. Вы оба чисты,

А я безумец. Вот твой юный зять,

Сын короля. Он волею богов

Помолвлен с нашей дочерью. — Идемте. —

Веди нас, дорогая Паулина,

Туда, где мы за дружеским столом

Расспросим и расскажем по порядку,

Где каждый был, как жил он эти годы. —

Не правда ли, пора за пир, друзья!

Уходят.

Примечания. А. Смирнов, А. Аникст

"Как вам это понравится"

Комедия «Как вам это понравится»[461] вместе с «Двенадцатой ночью» и «Много шума из ничего» увенчивает серию ранних комедий Шекспира, полных нежного лиризма, ласки и жизнерадостности.

Время ее написания определяется довольно просто: отсутствие ее в списке Мереса указывает, что она возникла не ранее 1598 года. С другой стороны, один книгоиздатель взял лицензию на ее опубликование в 1600 году. Следовательно, пьеса была написана в 1599 или 1600 году. Правда, лицензия не была использована, и пьеса была опубликована впервые лишь в фолио 1623 года.

Если «Сон в летнюю ночь» является трансформированной «маской», то комедия «Как вам это понравится» содержит в себе элементы также трансформированные, другого драматического жанра — пасторали.

Основные сцены пьесы протекают в лесу, где добрый изгнанный герцог ведет с последовавшими за ним придворными простую и здоровую жизнь, которую он так убедительно восхваляет:

Ну что ж, друзья и братья по изгнанью!
Иль наша жизнь, когда мы к ней привыкли,
Не стала много лучше, чем была
Средь роскоши мишурной? Разве лес
Не безопаснее, чем двор коварный?
…
Находит наша жизнь вдали от света
В деревьях — речь, в ручье текучем — книгу,
И проповедь — в камнях, и всюду — благо.
(II, 1)