Комедия дель арте

Мы входим в Мышкину квартиру, стараясь ступать как можно тише. Джигит, как всегда, торчит дома, а нам не хотелось бы его беспокоить. Джигит все-таки очень привязан к своему национальному прошлому. Мы тихонько крадемся на кухню, вытаскиваем из тандыра кактусы и ссыпаем землю в мусорное ведро. Потом мы драим тандыр горячей водой с «Пемолюксом», чтобы он приобрел товарный вид. В этот миг на пороге кухни появляется Джигит. На голове у него папаха, на мощной волосатой груди — полосатый махровый халат, продранный в некоторых особо заметных местах, на ногах — валенки.

— Вах! — восклицает он и интересуется, что это мы тут делаем.

— Инвестируем Мышь! — отвечает Мурка.

Но Джигит не понимает таких сложносочиненных слов. Он задумывается и хмурит соболью бровь.

— Господи, ну что тут непонятного! — раздражается Мурка. — Продадим тандыр, получим деньги, Мышь в Италию поедет.

И тут Джигит делает невероятное. Он подскакивает как мячик, запрыгивает в тандыр, растопыривает руки и упирается ими в стенки. Тандыр ему как раз по размеру. Выковырять его оттуда не представляется никакой возможности.

— Нэ дам! — говорит он. — Мама падарыл!

Это сильный аргумент. Против мамы не попрешь. Мы растерянно смотрим на Джигита, который сидит в тандыре и, кажется, вообще не планирует выбираться наружу. И тут Мышь тоже делает невероятное. Она подскакивает к Джигиту, срывает с него папаху и кидает в сторону — как собачонке. Такой смелости мы от нее не ожидали. С диким воем Джигит бросается за своей папахой. Мы беремся за тандыр и кантуем его к выходу. Но тут на пороге снова появляется Джигит. В папахе.

— Парашу! Нэ нада! — говорит он плачущим голосом и умоляюще складывает руки. — Я сам! Дэнги сам дастаю!

— Что «сам»! Какие деньги! Да ты за последние десять лет копейки не заработал! — в три голоса кричим мы, наступая на Джигита.

— Я сам! — шепчет затравленный Джигит, и по его небритой щеке ползет скупая мужская слеза, похожая на прозрачную муху.

Мышка бросается к нему и кулачками отирает слезы.

— Он сам, он сам, — бормочет она. — Не плачь, маленький!

— Как надоели, — говорит Мурка и даже сплевывает от отвращения. — Как надоели эти телячьи нежности! Короче, так. Уезжаю домой. Через три недели вернусь. Чтобы деньги были!

И они были.

Главный продукт жизнедеятельности нашего Джигита — детские рассказики пионерской тематики. На этих рассказиках в период прощального цветения советской власти он вполз в Союз писателей и даже получил квартиру. Он печатал их в «Пионерской правде», «Костре», «Пионере», «Юном натуралисте», «Юном следопыте», «Юном технике» и «Юном киномеханике». Только в «Юный зоотехник» их не брали, что очень огорчало автора.

Потом советская власть неожиданно кончилась, и вместе с ней кончился спрос на рассказики Джигита. Он бороздил моря и океаны российской словесности, но никуда не мог приткнуться. Видимо, ему требовался необитаемый остров, куда доселе не ступала нога ни писателя, ни читателя. С тех пор он выступает в жэках с лекциями о вреде курения и обдумывает крупную форму. И даже придумал пару-тройку сюжетов для будущего романа. Первый — о том, как один русский офицер украл девушку из горного аула, потом она ему надоела, он решил ее бросить, а девушка взяла и умерла. Этот сюжет он рассказал Мышке и с большим удивлением узнал, что Михаил Юрьевич Лермонтов уже использовал его в повести «Бэла». Второй сюжет был о том, как один русский офицер попал в плен в горный аул и его спасла прекрасная черкешенка. Этот сюжет он рассказал Мурке и с неослабным интересом выслушал информацию о том, что Александр Сергеевич Пушкин уже использовал его в поэме «Кавказский пленник». Третий сюжет был о том, как один полевой командир предал другого полевого командира и переметнулся к русским, однако русские ему быстро надоели, и он ушел обратно в горы, где и погиб геройской смертью. Этот сюжет Джигит рассказал мне. «Пагыб как гордый нэсгыбаэмый рэпэйник!» — рыдал Джигит. После чего с нескрываемым изумлением обнаружил, что и этот его замысел был использован — Львом Николаевичем Толстым в повести «Хаджи-Мурат». И репейник там тоже фигурировал.