Комедия положений (СИ)

Десять лет переездов не утомили видимо нас, так как мы продолжали переезжать, теперь уже из комнаты в комнату и перетаскивать мебель. Дети были маленькие, им отдали большую комнату, вместе со старой светлой мебелью, сами устроились в комнате с балконом. Алешка прикрепил телевизор на кронштейнах над кроватью, причем установил его в наклонном положении, мордой слегка вниз, чтобы было удобнее смотреть лежа.

Уже с порога нашей квартиры при открытой двери в комнату был виден на секунду застывший в своем падении телевизионный ящик, и входящие впервые в наш дом зажмуривались в ожидании грохота. Парящий в пространстве над кроватью серый экран не соответствовал моим старомодным буржуазным представлениям об уютном добропорядочном доме, и я сердилась, обижая мужа полным непониманием его гениальных технических решений.

- Я чувствую себя под этим экраном, как на космодроме, а не в супружеской постели, - бурчала я мужу.

Сережка раскрывался во сне, скидывал одеяло на пол, нужно было бегать по коридору его укрывать, пока добежишь, весь сон пропадет. Мы взяли диван и переехали в маленькую комнатку, там у нас стала спальня, но ненадолго, Катя подрастала и вскоре маленькая комнатка станет её, а мы вернемся в комнату с балконом. Пока же они спят в большой, мы в маленькой.

Мне очень нравится, как у Генри Миллера появляются персонажи: открывается дверь и входит О'Хара. Он так вваливается в общую жизнь, в ссоры и дрязги, так закручивается в общем водовороте, что начинаешь судорожно листать страницы обратно, где же ты пропустил его описание, но нет никакого описания, вот тут на тридцать второй странице он открыл дверь и вошел, как это и бывает в жизни.

Вот и у нас так, раздался звонок, мы открыли дверь: там стояли двое, уже знакомый нам Гамлет и его жена Люда, которую мы с Алешкой видели впервые.

Сейчас, спустя столько лет после знакомства с Людмилой мне трудно воссоздать облик женщины, которую я к тому времени нарисовала в своем воображение в качестве жены Гамлета, но знаю точно, воображаемая жена была блондинка. Сработал стереотип: черный как галка горбоносый армянин Гамлет Сагиян должен был увлечься голубоглазой и белокурой женщиной.

Вперед Гамлета в нашу квартиру втиснулась (на звонок прибежали трое, и гостям, при такой широкой встрече остается только по одному в двери вминаться), и расправила плечи не просто темненькая женщина, а настоящая брюнетка, и не просто брюнетка, а копия армянка, даже слабые усики виднелись. Единственное, чем она отличалась от большинства южанок, это белая кожа красивого востроносого лица.

Я просто раскрыла рот от изумления и вместо "здравствуйте", и пожимания руки я сказала:

- Ну вот.... А я думала, ты женат на блондинке...

Гамлет тряс Алешкину руку и медленно поднимал брови, вернее только начал их поднимать, пытаясь придумать ответ, Люда выдала, выдавая изумление мужа за разочарование:

- Да..., Гамлет, что же ты так выбрал. Придется менять.

"Хорошо" радостно подумала я. "Этой палец в рот не клади".

Вслух я засмеялась и предложила гостям проходить.

Позднее, когда мы подружимся (хотя много лет, когда Людмила начинала меня донимать подковырками, я сердилась и кричала:

- А ты кто вообще такая? Думаешь ты мне подруга? Нет, ты только жена друга!)

Так вот жена друга прошла, мы обложили её альбомами с фотографиями, мы тогда вели такой альбомчик для детей, куда вклеивали фотографии детей и смешные вырезки из журнала Мурзилка, который выписывали. Люда, которую Гамлет звал Милкой, рассматривала альбом, сидя на диване и снисходительно слушая объяснения Катерины, а мы засели за преферанс.

Посреди наших пасов и вистов Гамлет мне сказал:

- Зоя, поставь чайник, что-то пить хочется.

Я послушно вскочила, и рванулась было за чайником

- Гамлет. Да ты что? Я не понимаю, как это можно? В чужом доме? - взвилась Люда, как будто в нее вонзили иголку.

Я не поняла, в чем дело, настолько естественной мне показалась жажда Гамлета, партнера по игре, а поняв, постаралась отразить нападение на приятеля:

- Ну, Люда, вы очень строги. Мы много общаемся на работе, у нас товарищеские отношения, нет ничего страшного в такой просьбе.

- Я ни в коем случае не собираюсь вмешиваться в ваши служебные отношения, - вот что дословно ответила мне Люда, - но здесь, в чужом доме просить чай...

- Да ведь иначе не дадут, а пить хочется, - я умчалась ставить чайник.

Вернувшись, я глянула на часы. Было полдесятого.

- Катенька, пора, ложись спать, - закричала я из комнаты (Сережу забрала мама и дочка была одна).

Послушался далекий вздох из комнаты, куда удалилась Катя, потом шуршание покрывал и простыней. Дети убирали постели в секретер, снизу там было пространство для постели.

- И сколько времени надо, чтобы мы дожили до такого? - заинтересовалась Люда. - Чтобы вот так, сказала "ложись" и всё?

- Катюше десять.

- Да..., еще дожить надо.

А Сурику, их сыну, тогда было полтора года.

Спешу заверить, что они дожили.

Позднее Люда живописала свое первое впечатление от меня. Я его приведу, чтобы читатели могли увидеть меня чужими глазами, а не моими собственными, снисходительными.