Комедия убийств. Книга 2

Валентин отвел глаза от сцены и принялся разглядывать тех, кто сидел, а точнее, уже стоял в зале. Ближе всех к нему находились две девушки лет двадцати — двадцати пяти, на вид — сестры-двойняшки, одна из которых, бросив случайный взгляд на Богданова, повернулась к другой и что-то прошептала, та, в свою очередь, посмотрела на Валентина, и обе прыснули в кулачок. Почувствовав, что кто-то очень сердито смотрит на него, майор обернулся.

«Я тебе покажу, кобель! — читалось в обращенных на него глазах Веры. — Весь спектакль на них пялился!»

Положение спас сын.

— Дядя Рома, — спросил он. — А как такое можно в театре поставить?

— Впечатлило? — расплылся в улыбке Процент. — Это, брат, не хухры-мухры. Два «лимона» потратили.

— Рубле… — начал было Максим, но вовремя осекся.

— Зеленых, зеленых, милый ты мой, — ответил Козлов, напуская на себя важность, но тут же, прищелкнув языком, добавил с некоторым сожалением: — На туристов одна надежда: нашим не каждому по карману, самый дешевый билет — десятка грина.

— Неужели правда? — удивилась Ирина Калачева. — Это сколько же сейчас? Пятьдесят тысяч? А раньше-то двадцать копеек галерка стоила…

— Раньше, скажешь тоже, — усмехнулся Козлов. — Разве раньше такое ставили?

— Нет, такого раньше не было, — с уверенностью заявил Славик — самый младший в компании. Все засмеялись, особенно дети Валентина, которые сами себе казались взрослыми, по крайней мере, по сравнению со Славиком. — А чего? Все-, как по видику: и кони, и корабли, как в кино, даже лучше.

Все заулыбались, а Козлов сказал серьезно:

— Вот самый лучший зритель, его не обманешь, сразу почувствует фальшь. Если честно, то я и сам подобного не ожидал. На репетициях ходили, чего-то говорили, читали стихи… Я не особенно вникал, а как включили всю эту… машинерию, — сказал он, показывая рукой на сцену, и добавил: — Никакой прессы не надо, даже и на широкую рекламу, я думаю, тратиться не придется.

Живым подтверждением слов Романа служили не стихавшие рукоплескания зала. Артисты, в том числе и ведущий-маг, уже раза три покидали сцену, но зрители снова возвращали их обратно. Занавес то раздвигался, то вновь сходился, на это уходили секунды, но каждый раз на сцене менялась выгородка, что только добавляло публике восторга.

«Вот уж действительно — веселится и ликует весь народ, — подумал Богданов, ощутив, сам не зная отчего, неприятное покалывание под ложечкой. — Что они хотели сказать сценой в дурдоме? И не ново вроде бы, было такое уже, было. На Западе… Вроде бы».

— C’est très magnifique, et fantastique[28], - проговорил пожилой француз, жених Ириной школьной подруги Натальи, и разразился длинной тирадой.

— Месье д’Ибу говорит, что нигде ничего подобного не видел, русские опять всех удивили, — перевела слова спутника Наталья.

— А что думает главный эксперт? Санька, ты заснул, что ли?

Козлов сделал знак Богданову — толкни, мол, Климова, что он там затаился? Александр и правда как-то уж очень подозрительно притих, он сидел слева в самом дальнем от сцены углу.

— Хватит храпеть, — пихнув товарища с нарочитым раздражением, приказал майор. — Последний слог повис в воздухе. — Санька! Санька! Клим, ты что!

Голова Климова безжизненно откинулась в сторону, из уголка рта тоненькой темной полоской стекала струйка крови.

Окружающие не видели этого, но и не понимая, в чем дело, почувствовали тревогу.

Тем временем произошло нечто неожиданное, свет в зале и на сцене стал вновь меркнуть, темнота сгущалась.

— Да включите же свет! — заорал Богданов. — Включите свет! Человеку плохо!

«Нет, дружок, — сказал кто-то в голове у майора. — Как раз ему-то и хорошо. Не веришь? А ты сам посмотри».

Такое предложение звучало, по меньшей мере, как издевательство, — увидеть что-либо в кромешном мраке могла бы только кошка. Валентин вновь закричал:

— Свет! Свет! Свет зажгите!

Внезапно, точно подчиняясь его приказу, яркий серебряный луч сверхмощного прожектора, ударив со сцены, залил зал и буквально затопил ложу. Стало светло как днем, с той только разницей, что в дне этом луна выросла до размеров солнца и заместила собой огненное светило.

Причиной тому служил голографический диск, который передвинулся из глубины сценической коробки от задника прямо на авансцену. Тут только Богданов осознал, сколь велика была эта штуковина. Круг, абсолютно ровный, действительно напоминал луну без пятен, так и хотелось протянуть руку, чтобы коснуться расплавленного серебра его поверхности.

Все произошедшее заняло едва ли больше пятидесяти секунд.

— Что случилось? — услышал майор чей-то вопрос.

— Что такое? Что там? — забеспокоились остальные.

Валентин вновь посмотрел в лицо товарища, потом протянул руку и коснулся пальцами сонной артерии Климова. Впрочем, сделал он это чисто инстинктивно, Богданову не раз и не два случалось видеть покойников, сомнений быть не могло. Что-то заставило Валентина отвести взгляд немного в сторону.