Комендант мертвой крепости

Конопушка закружил по комнате, совершенно не обращая внимания ни на лужи, ни на мертвяков. Он подступался то к одному, то к другому креслу, даже заглянул под них, как будто там скрывались потайные рычаги — как же, ничего там не было, кроме крови и грязи!

Ярри тоже не стоял на месте: прощупывал стены, куда мог дотянуться, простучал каждую плитку в мозаичном полу. Без толку!

— Нет, — сказал Конопушка, — мы с тобой дураки.

И снова Ярри не обиделся.

— Ну сами же говорили: эта штуковина — какой бы она ни была — должна лежать на самом видном месте. Ты кружку где ставишь? Рядом с ведром. Шандальские воины яд тоже не во Вратах прячут. Ну и…

— …вот, — тихо сказал Ярри. — Вот она, эта штуковина.

И похлопал по торчавшей из потолка колонне. Снизу, там, где она расширялась, по бокам были вставлены четыре стекла.

Всё это время Ярри с Конопушкой искали где угодно, только не здесь. Ну точно дураки!

Теперь они вели себя осторожнее, чем с горном и чар-зеркалом: молча подошли к стёклам, руками трогать не стали. Конопушка присел и снизу заглянул в раструб.

— Что там?

— Вроде пусто. И темно.

— Если это кружка, то как и откуда ею черпать?..

Конопушка хмыкнул и выпрямился во весь рост, просовывая голову и плечи в раструб. Они вошли как влитые, накрыв его до подмышек.

Ярри отступил, чтобы видеть лицо друга, но стекло по-прежнему оставалось тёмным.

— Ух ты! — глухо, как будто из дальнего далёка, сказал Конопушка. — Тут… Ух… Интересно, а если… — Он пошевелил пальцами правой руки, разминая их, как обычно делал это перед походом на Фруктовый рынок. — Та-а-ак… Ох.

Пол под их ногами ощутимо вздрогнул, несколько стеклянных сосудов упали с полок и разбились. Закричал, дёрнулся и мёртво повис на сочащихся кровью тросиках детёныш горбача.

Какое-то время ничего не происходило: Ярри с Конопушкой стояли, замерев, и боялись даже шелохнуться. Они чувствовали, как где-то над головами медленно, словно пробуждающийся зверь, ворочается нечто — слепая древняя сила, которую породили, а может, всего лишь пленили алаксары. Звуков не было, только ввинчивающаяся в уши тишина. Движение они ощущали всей кожей — поначалу едва заметное, потом усиливающееся, крепнущее в своей яростной стремительности.

— Что это? — одними губами выдохнул Ярри, не слишком-то надеясь, что Конопушка его услышит.

— Не знаю, — так же тихо ответил тот. — Я… оно во мне. Просачивается, вползает. Мне страшно, Непоседа, — ровным голосом произнёс Конопушка.

— Видишь что-нибудь?

— Вижу… весь город сразу. Не могу объяснить. Как будто я стал небом. — Он сглотнул. — Вижу харранов. Непоседа, их!.. их очень много! Я…

Он повёл руками, словно пытался ухватиться за что-нибудь.

Невидимая сила заворчала и встряхнула башню так, что, казалось, пришли в движение все кирпичи, от лежавших в самом основании до поддерживавших крышу. Ярри, покачнувшись, упал на пол. Рядом осел, хватая ртом воздух, Конопушка.

— Кажется, — сказал он, — я только что швырнул в харранов пламяшаром. И не спрашивай как.

Некоторое время они просто сидели на мозаичном полу, приходя в себя. Потом Конопушка, медленно растирая пальцами висок, прошептал:

— Не завидую этим… алаксарам. Зато теперь понимаю, почему они все посходили с ума. — Он сглотнул и качнул головой, как будто отгонял от лица пару настырных мух. — Тут не сойти — нельзя.

— Ты хоть попал? — спросил Ярри.

— Не знаю. Но второй раз я туда не полезу. — Конопушка зябко передёрнул плечами и начал подниматься на ноги. — Всё, давай как-то отсюда…

Он не договорил. Узкий светящийся овал возник вдруг над его головой, с шипением, словно кубик льда под солнцем, растёкся, раздался вширь — и, зацепив колонну, отрезал от неё увесистый кусок. К счастью, Ярри успел дёрнуть Конопушку за руку прежде, чем тот выпрямился. С грохотом обрезок колонны покатился по полу, куда-то в сторону кресел с мертвяками.

Почти сразу же после этого овал свернулся в точку и пропал.

Невидимый зверь вверху, над потолком, снова заворчал, но теперь в его голосе звенели надрывные нотки. Запахло гарью, по выпуклому гладкому потолку побежали трещины.

Появились ещё два портала, один мелкий, размером с ладонь, другой огромный, рассёкший напополам все три шкафа вместе с тем, что там лежало. Часть предметов полетела в портал и беззвучно исчезла, другая посыпалась на пол, разбиваясь, выплёскивая своё содержимое на тушу шулданая и почти размороженного Ледышку.

Через мгновение оба портала растаяли — но вместо них проклюнулись новые. Это было похоже на дождь, каким он, наверное, видится муравью: капли падают со всех сторон, и никогда не знаешь, куда угодит следующая. Лишь очень немногие из порталов задерживались в комнате дольше, чем на пару мгновений, и все были слишком мелкими. Комната стремительно превращалась в помойку, в свалку разбитых вещей. Невидимый зверь под потолком ревел уже в полный голос, и трещины, чёрные, испускавшие едкий дым, множились с каждым мгновением.