Комендант некромантской общаги 2

— Ну возьми. Только по-хорошему всё разузнай, потом мне расскажешь, и мы что-нибудь придумаем. — И он протянул чертенку бутылку, которую тот, схватив, счастливо прижал к груди. — Только ты там с этим джинном поаккуратнее, они, знаешь ли, разные бывают. Используй в крайнем случае.

— Конечно, дядька Фарид. Всё разведаю и приду рассказать. — Чертик чувствовал, что у него начинается раздвоение личности. Одна его половина советовала выполнить пожелание мудрого орка и, всё узнав, придумать хороший план, а вторая, плод воспитания пронырливой мамы, активно подстрекала хватать джинна и, пользуясь моментом, валить на все четыре стороны. Джинн ведь унесет его подальше, и он заживет хорошо. Иногда в голове чертенка мелькала здравая мысль о том, почему же мамуля так не поступила и отдала такую хорошую вещь. Но он отмахивался от нее, как от мухи.

«Потому и отдала, чтобы сохранить. А потом бы стянула обратно и дома всем хвасталась», — приблизительно так рассуждал меховой недоросль, топая по равнине в нужную сторону. Было еще светло, трактирщик указал ему направление, и красная точка скоро исчезла в степной траве.

Венцеслав Авраам Франц Рудольф недолго наслаждался прогулкой. Если у трактира трава была относительно невысокая, вытоптанная кочевниками и их стадами, то дальше она уже была почти в рост приземистого чертика. Ему уже казалось, что конца и края не будет его пути по этому травяному морю. Он всё чаще посматривал на заветную бутылку и нервничал.

— Если я ее открою, то джинн, наверное, вылезет. А если он вылезет, захочет ли он слушаться? А если нет? — Чертик озабоченно морщил лоб и пытался придумать что-то дельное. Размышляя, он петлял в траве и обходил спутанные пучки растений. Он даже пробовал подпрыгивать, чтобы посмотреть, что там, по сторонам, но — увы и ах! — кругом, кроме травы, ничего не было.

— Нет, ну дорогу-то я у этого джинна могу узнать? Это же не желание, — все-таки решился он. — Что ему, трудно ответить? — Чертик крутил бутылку в руках, не решаясь выдернуть затычку.

Наконец дрожащая красная лапка всё же подковырнула пробку когтем, и мелкий трясущийся авантюрист уставился на горлышко. Ничего не происходило, и чертенок занервничал.

— Эй, там есть кто-нибудь? — Он с подозрением разглядывал бутылку. — Может, мамочка подсунула Фариду больного и он там сдох? — Он провел по резьбе когтем. Звук царапания по стеклу был и остается одним из мерзейших во всех мирах. Из бутылки раздался забористый мат, и Петр Егорович Беспалов, он же призрак коменданта, он же ожидаемый джинн, о чем он, понятное дело, пока даже не догадывался, вылетел наружу. Спиртное в бутылке кончилось, и, мучаясь похмельем, он только-только наконец уснул. Он помнил замок и Тимона с бутылкой, потом красную чертячью морду, вроде даже женскую, что-то визжавшую ему с одесским прононсом, потом зеленую морду с азиатскими чертами, пялившуюся на бутылку и него сквозь стекло. Всё это, протрезвев и страдая, он списал на посетившую его белочку, не задумываясь даже, бывает ли она у призраков. Вот похмелье бывает, и он убедился в этом на собственном опыте. Спросонья он ломанулся разбираться с нарушителем его покоя и отсутствием выпивки в драгоценном месте его теперешнего обитания.

— Я тебе сейчас глаз на… — Петр Егорович осекся, увидев круглые мерцающие желтым глаза с вертикальным зрачком на алой меховой морде с рогами. — Вашу маму мне в печенку, я все-таки в аду! Врете, не возьмете, твари рогатые! — И он нырнул в спасительное нутро уже родного сосуда.

Такой подставы Веня от джинна не ожидал.

— Эй, вылезай! Я только дорогу узнать хотел. Я заблудился, — пытался он давить на жалость и вызвать на диалог обитателя бутылки.

— Да, да. Заблудился, котел потерял, угли потухли, сковородки остыли, масло продал, а кипяток сам выпил. Я, по-твоему, совсем тупой? — глухо пробурчало из бутылки.

— Я ничего из этого в трактире не брал! — Черт пытался понять, о чем ему говорят. — Эй, вылезай уже. Тебе что, трудно дорогу указать? Раз голубой, так с нормальным чертом и поговорить зазорно?

То, что прозвучало из бутылки в ответ на это заявление, смело можно было всё запикать цензурой, включая точно обрисованный в красках маршрут чертячьего следования. Из всего изложенного чертик понял только то, что очень мало знает о подробностях личной жизни своей матушки, и то, что его тоже считают голубым.

— Может, мне бутылка с дальтоником попалась? — Выражение на мохнатой морде младшего Пепелюшко отразило поочередно все стадии озадаченности. — Я вообще-то красный, и ты должен исполнить мое желание! — попытался он еще раз в надежде, что на слово «желание» каждый джинн реагирует одинаково.

На эту заветную формулу странный и явно испорченный джинн отозвался странной фразой:

— А шиш тебе. Коммунистом не был и партбилета не имею!

— Я бутылку разобью, — пригрозил отчаявшийся черт.

Глаз в бутылке прижался к стеклу и осмотрел окрестности.

— Об траву? Кури бамбук, лошара! Нашел чем пугать! — ответил неправильный джинн и больше на черта не реагировал.