Комендант Санта-Барбары

— Это неплохо, но у нас появляются некоторые проблемы с ее наследством, товарищи. На Анжелику Варнене оформлено и завещано три счета в Банке Ордена, и мы предполагаем, что на них находятся внушительные средства. Кроме того, по общему закону Новой Земли, девочке принадлежит дом отца, за вычетом пятой части, — недовольно поморщился еще один старший лейтенант, немолодой военный юрист. Судя по всему, этот крючкотворец за ленточкой занимался то ли адвокатской, то ли консультативной деятельностью, а тут попал в ряды, так сказать.

— Это не проблема, — прихлопнул рукой по столу майор Орлов. — Пока, до совершеннолетия Варнене, Орден заблокирует ее счета, выплачивая строго фиксированную тысячу экю в месяц на прожить, а потом она может делать с ними, что хочет. Именно девочка преступлений не совершала никаких, вообще.

— Проблема в другом, товарищи. Она дочь ярла. — Имя и фамилия этого потомка викингов уже были известны, но Леньку и остальных это мало интересовало. Все, этот кадр в прошлом, его и его брата похоронили. — На нее пытались напасть горожане, узнали. Именно потому, что она дочь ярла. Пришлось стрелять в воздух, чтобы отогнать. Неприятное ощущение, когда вокруг собирается злая толпа. Очень неприятное. Особенно, когда знаешь, что они, в принципе, в своем праве, но поперек наших законов.

— Дети за родителей не в ответе, старший лейтенант, так что поступил правильно. И пусть привыкают, что комендант у них строгий, но справедливый. Но девочку надо эвакуировать. Елена Дмитриевна, девочка транспортабельна?

— Да, товарищ майор. Ну, ограниченно. Ходить на костылях, а лучше ездить в коляске, ей еще месяц, а потом еще пару месяцев связки разрабатывать — а это очень больно и неприятно. Очень. Так что лучше ее отправить или в Москву, или еще в какой-либо город подальше отсюда. Вы правы, Андрей Степанович, — кивнула врачиха, заправляя выбившийся из прически локон под темно-зеленый берет.

— Так, комендант. Ты же в Аламо едешь? Заберешь эту Фиалку с собой. Тем более родни у девочки нет, так что ее опека на твои плечи ложится. И прихватишь с собой Елену Дмитриевну, сменщик ей прибыл. По крайней мере, до нашего ближайшего представительства, чтобы пристроили доктора к надежному каравану. Совещание окончено, товарищи. И сегодня вечером по парадке в кантине «Темная сторона», в девятнадцать по нолям общий сбор. Ну, за исключением дежурного по гарнизону.

— Ага. Вы пьянствовать с союзниками, а старый бедный еврей должен сидеть здесь и слюну глотать, — грустно пробормотал военюрист. Потом с усмешкой поглядел на майора. — Впрочем, Андрей Степанович, тебе сложнее придется. Отгонять от нашей красавицы этого знойного азиатского кавалера придется именно тебе, как старшему по званию. Так что тебе тоже не пить.

Докторица смущенно засмеялась, а майор немного нахмурился, а Ленька недоуменно поглядел на юриста.

— Это широко известный факт в нашем узком кругу. Командир гурков без ума от Елены Дмитриевны, прямо-таки крышу снесло прямым попаданием. И каждый раз старается ее очаровать. — Усмехнулся пожилой прапор-гренадер, качающий на повязке правую руку.

— Не настолько он без ума. Просто играет на нервах. Но талантливо, черт, — все еще хмурый майор снова налил себе кофе. — Не любит он нас, похоже, еще с той Земли. Вот и придуряется.

Вечером Ленька, в новехонькой парадке, сонный и злой, отчаянно зевая, слонялся по углам небольшого и уютного зала кантины. Если честно, то больше всего ему хотелось выспаться как следует, накопившаяся за эти недели усталость буквально сшибала с ног. Именно поэтому он вообще не пил спиртное, ограничившись парой больших чашек крепкого кофе.

В зале присутствовал, кроме офицеров союзных армий и нескольких молодых красавиц из горожанок, и местный бомонд, представленный парой крупных бизнесменов из Латинского Союза, с женами и домочадцами. Насколько понял Панфилов, эти товарищи спешили занять освободившиеся места в Элленкондебурге. Ну да, большинство здешних крупных торговцев так или иначе сотрудничали с ярлом, и когда союзники брали город, их под шумок оприходовали местные жители. Заодно и товары из магазинов и складов помогли вынести, в основном по своим домам.

Вообще грязная штука война. А озверевшая толпа вообще штука страшная. Здесь убили несколько десятков женщин и детей из семей чиновников и бизнесменов, тех, которых не успели прикрыть союзники. Да, потом люди ужаснулись тому, что сделали. Но это было потом.

Впрочем, никаких репрессий за погромы не было. Как объяснил Леньке Симонов, до взятия города и окрестностей под контроль здесь не было правового поля Русской Республики. И потому отвечать по законам именно русским невозможно. А законы ярла кончились. Вот такой правовой нюанс. Как понял про себя Ленька, можно жечь и убивать вообще всех. Просто надо попасть в удачное место.

Вспомнив фотографии с мест расправ, Ленька вздрогнул. Впрочем, намного страшнее был клятый ярлов рудник. Вот тут был ужас, который перекрыл все, что сделали горожане с пособниками ярла. Лагерь смерти. Треблинка. Освенцим. Жуть, короче.