Комендантская дочка. Книга 2

- Воинам отдать, - и отвернулся от страшно завывшей поварихи, забившейся в руках охранников. Авархи потащили несчастную куда-то в кусты, впрочем, Элию эта дрянь не волновала. Червячок стыда шевельнулся в глубине души, однако тут же был задавлен мыслью о том, что если бы ей покоцали лицо, то это она сама вопила сейчас в кустах. Впрочем, она не позволила бы себе так унижаться. Ни за что.

Главный двинул бровями, охранник тут же вытащил из её рта косу и заставил поклониться.

- Ты зачинщица драки? - начальник прищурился.

- Она оскорбила мою мать, - Элия попыталась с достоинством выпрямиться, жалея о своём внешнем виде, однако тяжёлая рука охранника снова согнула её в поклоне.

- Я не одобряю женские ссоры, - главный многозначительно обвёл взглядом притихшую толпу девушек и решил, - до завтра не давать ей еды. Это станет вам всем уроком. В следующий раз я не буду так добр. Великая Степь не прощает глупых людей.

Он ушёл обратно в комендатуру, а Элия почувствовала, как её руки отпустили. Она спешно начала приводить себя в порядок, оглядываясь и почему-то ожидая, что жёнушка Ри сейчас как-нибудь уколет её. Однако никого рядом не обнаружилось, наоборот, все отодвинулись, как от заразной. Она обвела взглядом женщин:

- А где Варьяна?

- Кто? Какая Варьяна?

- Чего ты мелешь, и не было здесь такой, - возмутилась толстушка, жена командира четвёртого отряда.

- Что происходит? - встревожился охранник.

- Мне показалось, - выдохнула Элия.

- Что происходит, спрашиваю?

Можно было попытаться отговориться, но вдруг она подумала, что противная блондинка сбежала в то время, когда её били! Ну уж нет!

- Мне показалось, что тут ещё девушка была, её ещё из архива пригнали, - Элия махнула в сторону дымящегося здания.

Охранник осмотрел женщин, тревожно сжавшихся в кучку, что-то крикнул на своём резком языке. Другие охранники тут же разбежались в разные стороны.

«Как тараканы на кухне Ирхана», - подумала Элия, с брезгливостью вспоминая тот единственный раз, когда она заглянула в гости к влюблённому в неё парню. Разумеется, чтобы поболтать о Ри. Больше ни-ко-гда ни за что! Фу!

Разумеется, любовь красивого офицера была... приятна. Да, приятна. Не более. Даже мама в этом случае пожимала плечами и говорила:

- Слишком уж он простой для тебя, доченька. Не носят аксамит с лаптями.

Эта безыскусственность так и пёрла из Ирхана. Нет, упаси Ярт-Проказник, он не ковырялся в ушах, как казначей, не сыпал пошлыми анекдотами, как почтовик, и, слава всем богам, не ходил за ней хвостиком, как предыдущий офицер-бедолага, которого за это отец и выпер из крепости!

Ирхан, в сущности, был неплох. Добродушный и весёлый, он слишком быстро в неё влюбился - как раз за те два танца, что они протанцевали на балу по случаю прибытия новых офицеров в крепость. Элия испугалась, что будет повторение непонятной страсти того бедолаги, что не давал ей проходу. Однако нет. Ирхан умел отделять службу от чувств, но уже стал ей неинтересен.

Глава 2

Таких ирханов, лемаров, дэйсов было полно вокруг неё всегда - весёлых, простых, забавных. У них в глазах плескалось «Нравится!». А с четырнадцати лет, когда она вытянулась и прибавила в груди, - «Нравится, хочу!».

Ещё в раннем детстве Элия усвоила, что «Нравится!» почти всегда возникало, когда она в хорошем настроении и улыбается. Тогда и взрослые мужчины в ответ улыбались, дарили всякие мелочи, говорили ей и родителям приятные слова о ней. Отец всегда радовался. Это было так просто!

Став чуть постарше, она поняла, что приятные слова говорили бы даже в силу того, что отец был над всеми начальником. Но ей хотелось, чтобы отражение в глазах всегда сочеталось с высказанными словами. Значит, надо сделать так, чтобы это стало правдой, вот и всё.

Мама говорила, что только мужское мнение имеет значение. Почему? Элия не задумывалась, а если бы ей и пришло в голову оценить это утверждение, то она согласилась бы, что мама права.

В их доме всё всегда было подчинено отцу. А ему нравилось, что дочка росла красавицей и умницей. Иногда ему хотелось, чтобы Элия немного пошалила и побаловалась. Изредка он ждал, чтобы её поступки шли наперекор правилам, почему-то особенно был доволен такими случаями, пусть для вида и ругался. Но от других людей отец всегда хотел слышать о дочери только хорошее.

Постепенно она научилась выполнять эти невысказанные приказы. Конечно, не обходилось без тех, кто был к ней равнодушен или кому она не нравилась. Эли не принимала на свой счёт. Ведь может человек просто не любить детей, к примеру? Да легко. Ну и пусть не любит всяких других детей. А её любит!

Долго у неё не получалось найти подход к казначею. Второй важный человек в гарнизоне был к ней безразличен и холоден. Более того, когда он приходил, то её всегда выставляли за дверь, и тогда ей нечего было ответить маме на вопрос:

- Доченька, о чём папа с дядей разговаривали?