Комендантский час (сборник)

В машине Данилов, вспоминая разговор с секретарем, поймал себя на странном ощущении: он совершенно не волновался. Так бывало всегда, когда операция была подготовлена тщательно и умно. Фактор случайности в сегодняшней операции Данилов исключал полностью.

Они вышли в темный переулок и пошли проходными дворами к кладбищу. У маленькой, почти незаметной калитки в стене Данилов остановился. От забора отделилась почти неразличимая в темноте фигура человека.

– Ну как?

– Все в порядке, товарищ начальник. Дом оцеплен.

– Они там?

– Да.

– Сколько их?

– Четверо.

Данилов осветил фонарем циферблат часов. Десять. Через тридцать минут Мишка должен открыть дверь.

Костров

– Ты не разлеживайся особо, – сказал ему Потапов, – через час выходим. На веселое дело идем, так что гляди…

– Да он парень верный, – вступился за Мишку Широков.

– Знаю я вас, уголовников. Ты лучше постриги меня, Андрей.

– Решил податься в расстриги?

– Как видишь.

В столовой часы пробили половину. Мишка переложил пистолет в карман пиджака и вышел из комнаты.

– Ты куда? – спросил Потапов.

– Да надо зайти перед делом.

– Иди, иди, и чтобы медвежья болезнь не началась. Смотри у меня.

– Вы за собой смотрите лучше.

– Хамишь! – В голосе Потапова неожиданно послышались металлические нотки.

– Да что вы, в самом деле. Все Мишка да Мишка.

– Ладно, иди.

Мишка вышел в столовую. На диване спал, укрывшись шинелью, связник от немцев. Это он сегодня привез им приказ взорвать продовольственные склады.

Стараясь не задеть что-нибудь в темноте, Костров прокрался по коридору, нащупал дверь и медленно начал снимать крючки. Наконец остался один нижний замок. Он резко повернул его. Скрип ключа казался ему необычайно громким. Но дверь распахнулась, и кто-то из темноты шагнул в прихожую.

Данилов

Наверное, он поседел за эти несколько минут, пока Мишка не открывал дверь. И теперь в коридоре он боялся только одного: чтобы Широков не успел застрелиться. Ему нужен был живой Резаный.

Войдя в комнату, он на секунду растерялся. Уж слишком неожиданным было то, что он увидел, неожиданным и мирным. Широков, наклонив от напряжения голову, подстригал какого-то человека.

– Руки вверх! – сказал Иван Александрович. – Руки…

Муравьев

В кабинетах их отдела еще допрашивали Широкова и Потапова, еще шатался по этажам пьяный от счастья Мишка Костров, а Игорь ушел. Он ходил по пустому Петровскому бульвару и курил, пряча огонь папиросы в рукав шинели. Игорь курил и думал. О себе, об Инке, о матери, об Иване Шарапове. Эти четыре месяца сделали его намного старше, спокойнее, даже мудрее. Ему нужно было о многом подумать сегодня. Завтра начнется новый военный день, и никто не знал, как он кончится. Поэтому человек должен быть готовым ко всему.

Где-то на Петровке послышались тяжелые шаги патрулей. В городе начинался комендантский час.