Комендантский час (сборник)

Отложив рапорт Муравьева, он ознакомился с бумагой, присланной из отделения Муштакова, и еще раз удивился необыкновенной организованности в этом человеке. Муштакову удалось установить, что Сутулый был неким Фоминым Сергеем Сергеевичем, крупным мошенником и скупщиком золота. Оперативными данными подтверждалось, что именно с ним и был связан Гомельский. Таким образом, пока все развивалось точно по плану.

На столе звякнул внутренний телефон.

– Товарищ начальник, – докладывал Осетров, – сообщение от Данилова.

– Давай.

...

«НАЧАЛЬНИКУ МУРА

СРОЧНО!

СПЕЦСООБЩЕНИЕ

Совместными с органами на местах усилиями нами обнаружена база бандгруппы Музыки – «ювелиров». Вступив в контакт с подразделениями войск по охране тыла действующей Красной армии, готовим войсковую операцию, о результатах доложу по выполнении.

Данилов».

«Молодец, вот молодец, – подумал начальник. – Как всегда, не торопясь, но точно в срок». В спецсообщении не было никаких подробностей, но он знал точно, что база банды блокирована, что ее участники находятся под пристальным наблюдением и что взяты они будут с наименьшими потерями. Начальник поднял телефонную трубку:

– Муравьева ко мне.

Игорь появился минут через десять. Вошел, доложил по форме, вытянулся у порога.

– Что стоишь? Вырасти хочешь? Хватит уже, эко вымахал. Садись. Ну, чем порадуешь?

– Жду данных.

– Жди, а вот Данилов вышел на банду, брать ее будет.

– Вышел? – обрадованно спросил Игорь.

– Вышел. Но это ничего не значит, ты свое дело делай. Гомельского хоть из-под земли, а представь мне.

– Вы так говорите, товарищ начальник, будто я ничего не делаю.

– Если бы ты ничего не делал, я тебя давно уже из угрозыска уволил бы. А дело я с тебя требую, на то я и начальник. Где Костров?

– Гуляет по рынку.

– Один или с Зоей?

– Один. Страхуем его тремя группами.

– Серьезно. Прямо как коронованную особу. И долго он с бытом Тишинки знакомиться собирается?

– Это как повезет.

– Ох и смел ты, Муравьев, не по чину смел.

– А у меня другого выхода нет.

– Тоже правда. Что ты думаешь делать дальше?

– Хочу туда поехать.

– Не надо. Ты операцией руководи. Получай данные и решения принимай. Пойми, что ты не просто старший уполномоченный, а руководитель операции. Привыкай. Руководить – наука трудная, если делать это как следует.

И опять зазвонил телефон. Начальник снял трубку, молча выслушал, потом поманил пальцем Муравьева:

– Это тебя, – и протянул ему трубку.

– Игорь Сергеевич, – голос Муштакова звучал приглушенно, – сейчас мне передали: Костров находится в пивной на углу Большого и Малого Кондратьевских переулков, только что к нему подошел Фомин.

Костров

Костюм на нем был шоколадного цвета, с чуть заметной клеточкой. Брюки что надо, тридцать сантиметров, рубашка из крученого шелка, галстук. Особенно хороши оказались ботинки: тупоносые, простроченные, темно-вишневые, ну и, конечно, буклевая кепка-лондонка.

Все, что надо было, Мишка переложил в карманы, пистолет засунул за пояс сбоку. Теперь по переулку он шел спокойно. День будний был, народу немного, не то что в прошлый раз. Но наметанным взглядом Костров сразу определил: крутится кое-кто здесь. Выросший в блатном мире и познавший его законы, Мишка безошибочно научился отличать своих бывших «коллег» от нормальных людей.

На углу сидела старуха и торговала семечками. Мишка хотел было купить стакан, да раздумал. Новое обличье удачливого налетчика делало свои поправки на его поведение. Он должен был теперь соизмерять поступки в соответствии со своей «воровской профессией». Солидный блатной не может себе позволять того, что разрешает какая-то мелкота. Вот папиросы он купил у инвалида с пропитым лицом – за тридцатку пачку «Казбека». Инвалид, протягивая папиросы, внимательно поглядел на Мишку.

– На мне нарисовано чего или как? – спросил Костров.

– А что, глянуть нельзя, вроде новый человек…

– Ты гляди осторожно, – Мишка распечатал пачку, постучал мундштуком папиросы по крышке и улыбнулся, блеснув золотой коронкой, – а то вполне можно сделать тебе полное солнечное затмение.

– Ты чего это? Чего? – Инвалид попятился.

– А ничего. Знаю я вас, убогих. Сам на костыле, а к куму раньше других добегаешь.

Он повернулся и пошел не спеша вдоль трамвайных путей к Курбатовской площади. День выдался нежаркий, иначе бы пропал он в своем шоколадном костюме и кепке. Небо заволокло тучами, вроде собирался дождик.

«Скорей бы, – думал Мишка, – кончить это дело да Ритку с ребенком повидать. Вот ведь как получается: стоит сесть на трамвай – и через полчаса дома, да никак нельзя этого делать. Правда, Данилов, прощаясь, обещал, что выхлопочет мне отпуск, а Иван никогда не врет. Кремень мужик: сказал – сделал».