Комендантский год

Вадим услышал голоса, приложил палец губам, Роман понятливо кивнул, затаил дыхание. Со стороны бревенчатого строения показались трое солдат в форме вермахта: двое тащили за ручки деревянный ящик, третий нёс мешок, набитый каким-то железом. Дорожка проходила рядом, свернуть им было некуда, солдаты остановились передохнуть, опустили ящик, до них можно было доплюнуть. Тот, что был с мешком не стал терять время, поволок дальше свою ношу, скрылся за деревьями, остальные двое переводили дух, один из них был ефрейтором, другой обер-гренадерам.

- Тяжеловато-то, - сказал ефрейтор. - Почему нас заставили? Пленных нет? Могли бы местных согнать.

- Не кого сгонять, Рихард, - заявил его товарищ. – В этих деревнях только старики и женщины остались. Ничего, мы сильные, всё сделаем. Где Курт и Альфред?

- Следом идут, - объяснил Рихард. - У них ящики ещё тяжелее. Подождём?

- Нет уж, давай работать. Отнесем и пойдём на обед, а эти лентяи пусть возятся.

Солдаты подхватили ношу, потащили её дальше и вскоре скрылись за деревьями.

Вадим ждал, рядом с ним терпеливо сопел Курицын, послышался шум, подполз Ермаков.

- Мужики, ну сколько можно? Нет же никого, побежали.

- Гена, рот закрой и жди.

Через минуту показались ещё двое обер-ефрейтор и гренадер, они тоже тащили ящик, в котором что-то глухо брякало, отдуваясь проследовали мимо и исчезли за соснами.

- Ну что, пойдёмте? - снова затянул свое Ермаков.

- Интересно, что у них там, - прошептал Курицын, щуря глаза за стеклами очков. - То ли склады, то ли ещё какой объект. Взорвать бы все это дело к такой то матери.

- Давай иди, - махнул рукой.

К ним быстро подтянули все остальные, по сигналу майора партизаны выбежали из кустов и понеслись к лесу канули в прошлое ещё два часа, нервы у всех звенели, люди забыли про еду и курево, обострённые чувства подсказывали им, что цель уже близка, а немецкие позиции не были чем-то цельным, в них хватало брешей, значит и на той стороне всё размыто, разбросано, нет никаких скоплений войск. Те участки фронта, где готовились мощные внезапные удары находились не здесь, о любом сосредоточение живой силы и техники могла доложить воздушная разведка, активно работающая у обеих сторон.

Леса и рощи тянулись тут причудливой цепью, поэтому бежать по открытой местности партизанам приходилось редко, но время они теряли: то ждали пока прогремит колонна военной техники, то пропускали пехоту марширующую в пыли, за поворотом дороги беглецы едва не наткнулись на пост военной жандармерии. Сначала им пришлось притворяться пеньками, потом ретироваться. Болотистая низина оказалось просто даром божьим, в ней по определению не могли прятаться солдаты вермахта. Мужчины срубили пару жердин, прощупывали места, где зелёная травка выглядела особо подозрительно, сапоги проваливались в жижу, но опасных топей не было, даже в самом сердце низины.

Они снова не заметили как промчался день. Одежда пропахла потом, обросла грязью. Из низины выбрались пятеро леших и две кикиморы, перед их глазами простиралась бескрайнее поле, на дальнем его конце синела полоска леса, цель могла быть именно там. Не уклюжая каракатица появилась на грунтовке через пару минут, проползла по дороге вдоль опушки. Люди отступили в низину, залегли, это было что-то среднее между автобусом и грузовым автомобилем: выступающий капот, за ним салон с четырьмя дверьми, сзади маленький кузов, на борту красовались кресты вермахта, в кузове на жёсткой турели крепился крупнокалиберный пулемет, это была машина связи, с приваренной рамы свисала катушка с проводом. Машина остановилась, в ней сидели два немца: связист в звании штабсфельдфебеля выпрыгнул из кабины и направился прыгающей походкой к задней части машины. Водитель распахнул дверь спустил ноги на подножку решил насладиться природой.

На падение было внезапным связист попятился, когда на него набросилось какое-то пугало с автоматом, удар прикладом сбил штабсфельдфебеля с ног. Водитель жалобно сморщился, стал забираться обратно в кабину, Ермаков схватил его за шиворот, сдёрнул на землю, убил одним ударом ножа. Двигатель каракатицы размеренно гудел. Тощий штабсфельдфебель пытался приподняться, что-то сдавленно лопотал. Вадим схватил его за шиворот и спросил по-немецки:

- Жить хочешь?

Связист энергично закивал, глаза его слезились, в них метались молнии страха.

- Что за полем?

- Не знаю. Здесь начинается нейтральная полоса.

- А если подумать?

- Не знаю

Мы никогда не ходим за поле, там нет наших войск. Здесь передний край, слева мотопехотный батальон майора Шлансера, справа артиллерийский дивизион, на ту сторону уходит только разведка.

Сердце майора колотилось.

- Проскочим, славяне? Дуракам ведь везёт.

Тяжёлый удар расколол челюсть связиста, погрузил его беспробудный сон, но не убил, как Зорин и обещал.

- Но коням, товарищи, авантюристы.

Партизаны заспешили к машине. Ермаков подсаживал женщин, остальные загружались с обратной стороны. Вадим ввалился внутрь со стороны водителя, разобраться в управлении было несложно, бензин в наличии.

- Товарищ майор, я в кузов, - прокричал Генка и перевалился через борт.