Комендор

Вообще, несмотря на такой весьма насыщенный график, я практически не уставал. Хватало мне, чтобы выспаться, трех, максимум четырех часов ночью, и пары днем. А физическая усталость вымывалась водой холодного и звонкого ручья, в котором я плескался. При этом я стал жилистым как зимний волк, все сало, которого и так почти не было, утекло. Слух улучшился. Точнее, научился слушать, различать сами звуки, кому они принадлежат и что означают. То же самое со зрением, пусть не сокол, но весьма неплохо. Да еще ночью стал видеть, не как кошка или сова, но спокойно пройти по ночному лесу без опаски выколоть глаз или запнуться о корягу получается. Беллатрикс и Мыш не могут сказать точно, из-за чего это со мной, высказывают предположения, а Леший усмехается в бороду и молчит, как рыба об лед.

Помяни нечистую силу… вот он, сидит на пенечке и щурится на заходящее солнце.

— Внучек, скажи мне, старому, для чего ты все это вытащил? Ты ж с собой это точно не попрешь? — Леший указал посохом на стоящую посреди поляны стойку гирокомпаса, прислоненные к нему горизонтальный и вертикальные штурвалы и лежащие на стеллаже визиры. — Ладно хоть, тяжелые пулеметы не стал снимать.

— Жаль будет, деда, если пропадут эти вещи. — Я подошел к гирокомпасу, погладил полированную бронзу поверхности. Сам надраивал, не перенесла душа зеленого окисла. — У тебя в кладовых и не такое хранится, а тут артефакты иного мира. Сухой, к сожалению, но можно отремонтировать.

— Ну ладно, а то я уж подумал, что ты спирт собрался сливать из этой бандуры. — Леший усмехнулся, и встал. — Сегодня опять будешь пробовать изловить душу?

— Угу. — Я кивнул, глянув на самодельные свечи, которые отлил сегодня. Пришлось в дупле старого дуба собирать воск, оставшийся от опустевших сот. Ладно, меня сила деда в этом лесу прикрывает, сожрали бы меня иначе пчелы.

— Осторожнее. Ты жив. В отличие от твоей трости. Да, держи, если решишь, то надень и не снимай. — Леший бросил мне цепочку с клыком какого-то зверя. — Носи, не снимай. Это твоя страховка, Жень. Убьют коль, или еще как умрешь — у меня в лесу переродишься, будешь барсук-оборотень.

— А чего барсук? — удивился я, рассматривая подарок. — Не медведь, не рысь, а барсук?

— Ха! Медведя ему подавай! — Леший снова уселся на пенек. — Не похож ты характером ни на медведя, ни на рысь. Тебя одиночество тяготит, тебе дом нужен. Семья. И лисом тебе не быть, нет в тебе изворотливости. Жесткость есть, решительность, даже жестокость проскальзывает, а вот изворотливости нет. И ладно, а то слишком крученым быть — можно самого себе обхитрить. Ладно, внучек, пошел я. А ты подумай над моим даром. Но учти — наденешь оберег, дороги взад не будет. Минимум пять сотен годов будешь мне служить. Через пять веков, коль захочешь, отпущу. Хотя, это не самая плохая жизнь, поверь. И кстати, ты непростой барсук будешь. Как наш Мыш к обычному соотносится, так и ты к обычному барсуку будешь.

Блин, дед задолбал своими исчезновениями, достал уже. На секунду глаза отвел, а он уже исчез. Покрутив цепочку на пальце, я повесил ее на сучек над кроватью. Подумаю завтра над этим. Слишком уж сказочно, хотя Мыш вон он, топает сюда. Он постоянно присутствует на наших с Беллой ритуалах.

Кстати, Белла пришла в восторг от подарка Лешего.

— Ты ничего не понимаешь! Сильнейшие маги рвут душу, совершают сложнейшие ритуалы, совершают человеческие жертвоприношения, окончательно отдавая свою душу Тьме, ради того, чтобы иметь страховку от внезапной смерти. А тут — тебе на блюдечке вручают такую возможность. И я не думаю, что быть барсуком-оборотнем пятьсот лет — такая уж великая цена за такую возможность. Я, например, уже сижу тут, в этой деревяшке, и мечтаю стать человеком… — тут трость выразительно поглядела на меня, передавая мимикой все, что она думает обо мне как о маге-некроманте. — И даже мечтать не смею о таком даре. А ты кочевряжишься. Да от твоих корявых пентаграмм и самодельных свечей опасности больше, чем от боевой группы сильных магов, настолько ты неуклюж, барон! Ну, кто так чертит, кто? Для чего тебе эти деревяшки? Настоящий маг тренирует руку и глазомер и не использует магловский инструмент!

Ну да, пока моя тросточка промывает мне мозги, я при помощи самодельного циркуля размечаю площадку и вычерчиваю пентаграмму. Откровенно говоря, обычный знак качества, насмотрелся я на такие. Расставив по углам свечи и запалив фитильки, я уселся на толстый и плотный коврик, связанный из сухой травы. Вообще, по указаниям Белс, я должен был изобразить что-то вроде «позы лотоса» и в ней медитировать, отслеживая астральные потоки. Но для меня это крайне неудобно, потому сажусь просто по-узбекски, как старики в Ташкенте в чайхонах. И то, даже в таком положении задница и ноги затекают.