Комерс: Тем, кто не дожил

Вечер растянулся на сутки, но истерика возымела эффект: на следующий день комп отвезли Борьке Кишиневскому, который снимал квартиру где-то на «Планерной». Борюсику было скучно: один в Москве, нечастые деловые встречи, дома только телевизор – а тут целый компьютер! Можно зело поиграть в любимого «Принца Персии»: Боря там был чуть ли не рекордсменом по времени прохождения.

Тут надо заметить, что выглядел Боря довольно экстравагантно. Здоровый мужик, лысый – но совершенно не бандитского вида, а скорее провинциальный интеллигент. То есть лысина вполне естественного происхождения (дяденьке было лет сорок), большие усы и очень добродушное лицо. К этому – еще и неистребимый прононс молдавского еврея в сочетании с некоторой экстравагантностью в манерах и одежде.

Так, зимой Борис ходил исключительно в толстенном кожаном плаще почтенного возраста: трофейный, немецкий. Однажды этот плащ спас ему жизнь; история приключилась весьма неприятная – но, как у нашего друга обычно и получалось, крайне нелепая.

А было так: Боря направлялся на встречу и вышел ловить такси на автобусную остановку. Где был атакован, не пойми по какому поводу, местными ханыгами. Завязалась драка, в которой крупный Борис одерживал победу по очкам; в этот момент мимо проезжала патрульная машина, и менты безобразие прекратили. Ханыг задержали, перед благообразным мужчиной в плаще извинились.

Вы спросите: «А где же про нож?..» Нет, ножей у люмпенов не было, все получилось куда смешнее.

Здесь нужно сказать пару слов про Борин бизнес. Дело в том, что торговал он всякими интересными и очень дорогостоящими веществами. Нет, не наркотиками, как можно было бы подумать. А в числе прочего – змеиным ядом.

Именно пара ампул с ядом лежала в нагрудном кармане пиджака, когда Боря выдвинулся на встречу. Плащ смягчил пропущенный удар, а если бы ампула разбилась – могло получиться нехорошо.

Яду бы там хватило человек на десять.

В общем, компьютер мы пристроили, Борю попросили его потихоньку продавать, после чего я понял, что надо что-то решать: отпущенная Ахмедом неделя истекала.

С Греком я таки встретился, но ничего толкового не услышал. Кроме принципиального обещания впрячься, если дело дойдет до реальных разборок.

Окончательное решение принималось практически в одиночку: Макс опять куда-то свинтил из Москвы. Для храбрости очень много пил – даже в сравнении с обычными дозами.

В общем, к Ахмедову звонку я пребывал в состоянии «храброго зайца». Когда зазвонил телефон и я нутром ощутил «вот оно!», голос даже практически не дрожал.

– Здарова! Ну чё, нэдэля прошла, чё скажэшь?

– Привет, Ахмед! – пытаюсь выглядеть спокойным и солидным. – Значит, так, смотри. С компом косяк наш, и мы его признаем. Я тебе объявлял двушку неустоя. Неустой получился наш, и двушку я тебе должен. Именно двушку. Если не устраивает, будем решать вопрос другими способами – понимаешь, о чем я?

Пауза. Больше всего мне сейчас хотелось винтом засадить пол-литра из горла и провалиться в небытие. Туда, где нет ужасных Ахмедов, гребаного компьютера и мудака Макса. Пауза получилась долгой.

– Сагласэн, – флегматично сообщил Ахмед. – Когда падъезжать за баблом?

…А вот тут я действительно налил и выпил. Может же и другая сторона разговора взять паузу?..

– Слушай, на носу майские – хочется нормально отдохнуть, а как праздники кончатся, созвонимся, и все будет, я отвечаю.

– Атвэчаишь? Харашо. Праздники чужые уважаем.

– Добро. Тогда пятого перезвони. И это, тут вокруг хаты какие-то люди ходят, мне это не нравится.

– Какие люди, ти чё? Я тибе неделю дал, неделю ничё нэ било. Все, пятого пэрезвоню.

М-да, кажется, последней фразой я впечатление сильно попортил: какое уж там спокойствие. Но главное – вопрос-то уже решен!

Итак, подобьем бабки. Хату не пасут, «жесткий» сценарий развития событий, похоже, исключен, а двушка… что двушка: спокойствие стоит куда дороже.

Встречи я все же несколько побаивался: а ну как будут какие-то неожиданности?.. Но все прошло как по маслу: Ахмед зашел ко мне домой, был вполне благостен и не побрезговал предложенной водкой. Ограничения, налагаемые по части выпивки исламом, я решил не обсуждать: видимо, отказ хозяину дома считается проступком более грубым.

Мы разговорились. В числе прочего выяснилось, почему у моего гостя такой чудовищный акцент: его пребывание в Москве длилось не более двух месяцев. В родном Дагестане он жил в небольшом селе, работал пастухом. А тут старшие товарищи направили в Белокаменную.

Со старшими товарищами, кстати, сотрудничал потом мой одноклассник Серега. Познакомился он и с Ахмедом; как-то раз они проезжали мимо моего подъезда и тот вспомнил: «О, вот тут мы одного поучили немного».

Одноклассник у старших занимался бухгалтерией и юридическим сопровождением. Дагестанский бизнес расширялся, причем активно.

Кстати, фамилию главного из этой тусовки (с людьми из его структур мне пришлось лет через восемь пересечься по делам) вы наверняка слышали. С ним еще несколько лет назад большая неприятность случилась. В городе Ницце – об этом еще в газетах много писали.

В городе Сочи