Комэск

– Ситуация такая. Вот отсюда ведет передачу открытым текстом группа разведки. Они обнаружили склад, похоже на большие запасы топлива. Замаскирован отлично, мы там несколько раз летали и не заметили. Группа обнаружена, но готова обеспечить наведение на цель. Вылетать надо немедленно, каждая минута дорога. Имей в виду, надо еще прикрытие выделить штурмовикам, замечено вот в этом квадрате скопление вражеской техники. Вылет по готовности. На первую цель пойдет Агеев со своими, а у тебя, майор, кто?

Комполка не колебался ни секунды:

– «Бессмертные»!

– Кто?

– Третья эскадрилья, лейтенант Северов.

– Хм, добро!

– Товарищ майор, разрешите мне парой с третьей слетать? – вдруг спросил Бринько. – Шаневич и без меня справится.

Сотников раздумывал пару секунд, потом кивнул.

Когда летчики вышли из штаба, на аэродроме уже вовсю царила суета, на семерку «Ар-2», все, что осталось у Агеева, подвешивали бомбы.

– Петя, я пойду с бомберами на четырех с половиной, ты держись на пяти с половиной – шести. Будешь высотным прикрытием. Выше гансы сразу не полезут, а если попытаются, ты их там и встретишь!

Олег сунул коробочку с орденом технику и подошел к своему самолету. «ЛаГГ» был заправлен, боекомплект пушек и пулеметов полный. Олег обошел истребитель, похлопал по обшивке, пошептал ласковые слова. Самолет тоненько дзинькнул обшивкой, словно отвечая своему хозяину, Северов улыбнулся.

Все пошло наперекосяк почти сразу. Не успели прийти в нужный квадрат, как наткнулись на звено «Мессеров», прорвались, но противник быстро нарастил силы, и шестерка Северова оказалась в окружении целого штаффеля. А ведь надо было не просто похороводиться, а обеспечить прорыв семерки Агеева. Самохин орал по радио, просил продержаться еще немного, на помощь шли «ЛаГГи» 5-й ИАП и еще кто-то, но и этого «немного» у них не было. В пике над целью, которую ценой собственной жизни обозначила группа армейской разведки, вошли последние четыре бомбера. Один из них разметало попаданием зенитного снаряда в самом начале маневра, еще один посекло осколками близкого разрыва, Северову показалось, что он заметил, как фонарь штурмана закидало красным, из левого мотора выбросило фонтан пламени. Но летчик подкорректировал курс и спокойно-отстраненным голосом произнес:

– Прощайте, братишки!

На месте падения самолета вспух огромный пузырь огня, рычащий от ярости Агеев добавил туда все, что у него было подвешено, за ним отбомбился ведомый. «Мессеры» словно остервенели, но и балтийцы «дошли до кондиции». Пара Бринько уже несколько раз удачно срывала вражеские атаки, немцы действовали с оглядкой наверх, что сковывало им маневр. Три «Ме-109» врезались в землю, еще четыре ушли поврежденными, но оставшиеся девять не отставали. Ведомый Ковина тоже вышел из боя и потянул на аэродром, за ним последовал Малинкин, потом ведомый Бринько, но бомберам удалось оторваться на фоне земли. Вдруг немцы буквально порскнули в стороны и, прежде чем наши летчики успели понять причину этого маневра, заговорили вражеские зенитки.