Комета. Докторица (4 книга)

  - Я бы хотел, но знаешь, в боевом полку все штаты уже заполнены и народ достаточно опытный, да и не переведут, скорее всего. А тут, если Тотошку твоего в чужие руки отдать, то загубят ведь хороший самолёт, а я его уже выучил, он у меня долго летать будет...

  - Как думаешь, Иван на Тотошку согласится сесть?

  - Ты ещё спрашиваешь! Не видела разве, как он на него смотрит?

  - Да, как-то не смотрела, он на меня вообще дуется последнее время...

  - Да он дурень потому, что... Если ты не против, то я бы лучше остался, так для дела лучше! А если захочешь вернуться, так буду рад! Сама знаешь, привык к тебе уже. И машину ты бережёшь, как-то у тебя получается, может потому, что девушка... Ты, там, смотри, берегись, не лезь на рожон...

  - Конечно! Николай Евграфович! Я же за Верочку теперь одна отвечаю!

  - Вот я и говорю...

  За разговором выяснилось, что мои надставки на педали у него сохранились, что меня очень обрадовало, У-двасик для меня великоват немного... Среди прочего зашёл разговор про наши четыре полка, а он много слышал в разговорах техников и лётчиков. Оказалось, что южнее нас сейчас стоит единственный из них гвардейский, который стал таким по результатам нашего последнего наступления и его хвалят, как и командование полка. И что один полк на самом деле не чисто бомбардировочный, как мне сказали, а смешанный Балтфлота, просто он в оперативной управлении и действует в интересах фронта, вот в него мне сразу как-то совсем расхотелось, я уже как-то привыкла под крылышком отдела быть, тем более, что до гвардейского полка отсюда всего двадцать с небольшим километров, а остальные полки севернее и далеко, даже тот, где наши связные самолёты базируются почти в два раза дальше...

  На второй день прямо на аэродром приехал комиссар, забрал меня и повёз к начальнику авиации фронта. С полковником он видимо уже говорил, потому, что не рассусоливая полковник попросил мою лётную книжку. Удовлетворённо оценил мой налёт, уточнил про полёты в сложных условиях, удивился отмеченным двум сбитым, пришлось рассказывать. Чуть не возникла накладка с тем, что я флотская, но созвонились с Николаевым и договорились, что мой перевод оформят как местное откомандирование, а я так и останусь числиться за отделом, только если раньше я была приписана к полку связи, то теперь к другому. В принципе полковник не возражал, спросил куда я сама хочу и выписал мне командировочное в гвардейский полк лёгких ночных бомбардировщиков, завтра я должна прибыть к новому месту службы. Александр Феофанович остался в штабе, а водитель отвёз меня в отдел, после того, как в строевом отделе мне поменяли удостоверение и выдали выписку из приказа. Вернее, ничего мне менять не стали, у меня так и осталось удостоверение, которое мне выписали при присвоении звания младшего лейтенанта, просто к фамилии дописали продолжение, там место было, а в лётной книжке ещё печатью штаба фронта заверили исправление...

  Пошла докладывать Николаеву, хотя он и так уже всё знал, но положено. Николаев мне немного попенял, что оставляю их без авиации, выслушал про мои разговоры с Панкратовым и явно повеселел, то есть через пару дней Иван выйдет из лазарета, за пару дней облетает отремонтированного Тотошку, и в отделе снова будет воздушный транспорт.

  Когда я пошла к Митричу, намереваясь сдавать всё, что числится на отделе, он от меня начал отмахиваться, как от больной. Потому, что я никуда от них не деваюсь, просто меня отправляют в командировку, а потому всё, что мне нужно остаётся у меня. Чему я больше всего обрадовалась, так это мотоциклу, который официально принадлежит отделу, но пока остаётся в моём распоряжении. Можете сами оценить, как важно иметь свой транспорт в распоряжении, тем более приписанный к нашему отделу, на который едва ли кто сможет лапу загребущую наложить. А ведь я Верочку собираюсь с девочками оставить, и мне нужно будет её навещать, да и в адрес отдела моя почта приходит...

  Вечером к нам пришёл прощаться комиссар Смирнов, он в ночь улетал в Москву. Меня усадили писать письмо Ирочке, а Верочка уже успела написать на трёх листах за эти дни. Верочка не слезала с рук, как маленькая, провожали мы Александра Феофановича только до машины. Мне кажется, что наши жизни с семьёй Смирновых переплелись окончательно и крепко, с чего бы иначе такие родственные тёплые чувства при встрече...

  А наутро у меня выезд к новому месту службы. Верочке я ничего не стала пока говорить, после перебазирования на нашей стоянке она не появлялась, чем немного обидела Панкратова, но действительно, раньше она ездила в скорее в полк, чем на нашу стоянку. Теперь же она попала в окружение девочек из отдела, и они забирали её с собой в отдел, где ей были рады, и я могла не переживать. Позже, когда приеду её навестить, я обязательно расскажу о том, где я теперь летаю, а пока надо съездить и осмотреться. А к моим командировкам по нескольку дней она уже привыкла...