Кометы Оорта

— Сейчас мы не можем, — пробурчал он несколько более резко, чем хотел. — Мы стреляем только по летящей дичи.

Панч восхищенно выдохнул:

— Еще одна черта, которая роднит нас! Но теперь я должен покинуть вас и вернуться на свой корабль — мне предстоит еще много дел… И, гм-м, скоро вас, землян, ждет большая неожиданность. — Он начал мерцать, словно пламя свечи. — Ведь мы тоже не стреляем по неподвижным целям, — закончил он и исчез.

Звездный отец

1

Норман Маршан сидел на кожаной подушечке, предложенной ему одним молодым человеком, за кулисами небольшой сцены концертного зала. Там, за занавесом, полторы тысячи человек дожидалось возможности поприветствовать его.

Маршан очень хорошо помнил этот зал. Когда-то он владел им. Сорок… нет, не сорок. И даже не пятьдесят. Шестьдесят лет назад это было, шестьдесят с лишним лет назад он и Джойс танцевали в этом зале. Отель только-только заработал, а сам он был сыном человека, который построил его, и это был прием по случаю его женитьбы на Джойс. Конечно, никто из этих людей об этом не знает. Но Маршан помнил… О Джойс, дорогая моя! Сколько лет уже прошло, как ты умерла…

Толпа шумела. Маршан выглянул из-за кулис и увидел, что места за главным столом начинают заполняться. Вице-президент Соединенных Штатов пожимал руки губернатору штата Онтарио с таким видом, словно они вдруг забыли, что принадлежат к различным партиям. Линфокс, сотрудник Института, услужливо помогал шимпанзе занять кресло, рядом с которым, судя по установленному там микрофону, и располагалось место для самого Маршана. Похоже, Линфокс испытывал некоторую неловкость, пытаясь успокоить шимпанзе.

Шимпанзе был, несомненно, смитованным[1], но наложение человеческого интеллекта не удлиняло его обезьяньего роста.

Затем появился Дан Флери, поднявшись по ступеням из зала, где на своих местах оставались остальные полторы тысячи участников банкета.

Маршан не без некоторого удовольствия подумал, что Флери выглядит не слишком хорошо — тот был на пятнадцать лет моложе его. И все же Маршан ни к кому не испытывал зависти. Даже к молодому посыльному, что принес ему подушку, — ему, самое большее, было двадцать лет, и сложен он был как футбольный защитник. Одной жизни человеку вполне достаточно. Особенно когда ты осуществил все свои мечты. Или почти все.

Конечно, пришлось потратить все состояние, оставленное ему отцом. Но для чего же еще нужны деньги?

— Пора выходить, сэр. Могу ли я чем-нибудь помочь вам? — Это был тот самый посыльный с грудью защитника, огромные сильные мускулы распирали его форму. Он был очень заботлив. Одной из самых приятных вещей в этом церемониальном банкете в отеле Маршана было то, что персонал относился к нему с таким почтением, словно он до сих пор владел этим отелем. «Вероятно, именно поэтому комитет и выбрал его, — подумал Маршан, — причудливый и старомодный, каким он сейчас должен казаться. Хотя когда-то…»

Он пришел в себя.

— Извините, молодой человек. Я… витал в облаках. Спасибо!

Он встал, неторопливо, но не слишком тяжело, понимая, что предстоит долгий день. Когда парень вышел вместе с ним на сцену, аплодисменты стали достаточно громкими, чтобы уровень громкости в его слуховом аппарате автоматически уменьшился.

Поэтому он и пропустил первые слова, произнесенные Даном Флери. Несомненно, они были очень лестными для него. Он очень осторожно опустился в кресло и, когда аплодисменты утихли, смог слышать все слова.

Дан Флери был все таким же высоким человеком, сложенным, как бочка, с густыми бровями и огромной копной волос. Он с самого начала стал помогать Маршану в его безумном проекте отправки человечества в космос. Об этом он сейчас и говорил:

— Самая величайшая мечта человечества! — ревел он. — Завоевать звезды! И вот перед нами человек, который научил нас мечтать об этом. Норман Маршан!

Тот поклонился, встреченный бурей аплодисментов.

И снова ему помог слуховой аппарат, но это стоило пропуском нескольких слов:

— …и теперь мы на пороге успеха, — сияя, возглашал Флери, — ради этого события мы собрались здесь сегодня вечером… чтобы соединиться в братстве и в великой надежду… посвятить себя ее осуществлению… и выразить наше уважение и нашу любовь к человеку, который первым показал нам то, о чем мы должны мечтать!

Пока Американский комитет ветеранов внимал ораторскому искусству Дана Флери, Маршан излучал улыбку туманному морю лиц. Почти жестоко, подумал он, для Флери представлять все таким образом. На пороге успеха, в самом деле! Сколько лет они терпеливо ждут этого?.. А дверь до сих пор заперта перед их носом. Конечно, он криво усмехнулся, наверное, они посчитали, что торжественный банкет нужно устроить поскорее, если они не хотят иметь в качестве гостя покойника И все-таки… Он медленно обернулся и посмотрел на Флери с некоторым недоумением. В том, как он говорил, что-то было.

Что-то… Возможно ли…