Кометы Оорта

Конечно же, Деккер признал, что не играет. Он испытал почтение к тому, как безжалостно мать отказалась от своей лучшей пары туфель и запасного рабочего костюма давно отсутствующего отца — костюм хранили лишь из сентиментальности, воздушный насос в нем был слишком старым и слабым, и конечно Болдон Де Во никогда не вернется, чтобы вновь воспользоваться им. Она даже выбросила небольшую печку, на которой они раньше среди ночи подогревали какао, а иногда даже обогревали комнату, когда Деккер был еще совсем маленьким.

— За частью этих вещей мы сможем вернуться позднее, — объяснила мать. — Скорее всего, Деккер, думаю, с поселком все будет в порядке, но сейчас предполагается, что мы не возьмем больше двадцати килограммов каждый.

Люди оставляли не только личные вещи, но весь подземный город, с такими усилиями вырытый в твердой марсианской земле. Они закрыли небольшую ремонтную мастерскую и дополнительными люками укрыли вход в свою драгоценную медную шахту. Они даже бросили большую часть солнечных зеркал и фотовольтных генераторов, что обеспечивали энергией жизнедеятельность марсианских поселений. В аэропонных садах на самом нижнем уровне дема они собрали все, что успело или почти успело созреть, но не тронули еще не выросшие растения. Не стали утруждать себя возней с тремя гектарами кристаллоголовых грибов, которые делали все возможное, чтобы выжить на плантации под открытым небом на склоне давно потухшего вулкана. Они даже не взяли с собой центральные кухни и ванны — не было места. Из Санпойнт-Сити притащились три грузовых вездехода, плюс один для людей. То, что не могло войти в вездеходы, пришлось оставить.

Взрослые еще грузили вездеходы, когда мать Деккера велела ему отправляться в постель в их последнюю в Сагдаеве ночь. Деккер, конечно, не плакал. Восьмилетние марсиане слишком взрослые, чтобы плакать. Но той ночью ему снились дурные сны, и когда мать разбудила его задолго до рассвета, у него саднило глаза. Она поторопила его одеваться, устроила в металлическом с запором кресле в машине для пассажиров и там оставила. Герти Де Во была назначена сменным водителем, и потому ей выпало путешествовать в огромном тракторе, который тащил цепочку грузовиков, а не сидеть рядом с сыном.

Дорога до столицы Марса, Санпойнт-Сити, была долгой, более восьмисот километров по прямой, а они не могли двигаться по прямому тракту. Местность между пиком, названным Фарус Толус, где был построен Сагдаев, вблизи богатой залежи медной руды, и гораздо более внушительной горы возле Санпойнт-Сити. Павонис Монс была изломанной и неровной. Им бесконечно приходилось выбирать обходной путь и, даже в лучшем случае, они не передвигались слишком быстро. Тракторы на солнечных батареях по природе своей медлительны, даже со всеми фотовольтными аккумуляторами на грузовых платформах. И конечно же, когда солнце садилось, никакая энергия не аккумулировалась. После заката трактор продолжал ползти только до тех пор, пока хватало запаса энергии в батареях, оставляя лишь достаточное ее количество, чтобы поддерживать жизнь пассажиров до восхода на следующее утро.

В общем и целом, на дорогу ушло пять дней.

Это были долгие дни. Большую часть времени Деккеру было совершенно нечего делать, разве что сидеть и поглощать обеды, завтраки и ужины, — тарелки с едой передавали из рук в руки — и четыре-пять раз встать, чтобы в свою очередь посетить тесный туалет. В грузовик было встроено пять шлемов с виртуальными играми, и когда подошла его очередь, Деккер смог получить все развлечения, на какие хватило скудной библиотеки. Неплохо было смотреть, как перед глазами разворачиваются давно известные сказки или даже нагонять школьную программу. Но такое случалось лишь на час-другой в день. В общем и целом, путешествие оказалось проверкой приобретенных умений для всех марсиан из Сагдаева. Если бы они с рождения не были натренированы в Манерах, Вдумчивости и Неагрессивном Поведении, могли бы возникнуть даже драки. Впрочем, до них едва не дошло, по крайней мере, раздавалось больше повышенных или гневных шипящих голосов, чем Деккер слышал за всю свою жизнь. Но сам он не был замешан ни в одну из раздраженных свар среди взрослых.

Деккер не был совершенно один. Три-четыре раза за день мать звонила ему по телефону из кабины трактора, просто чтобы поболтать, а между звонками с ним был один из друзей матери, поскольку он занял соседнее кресло. Естественно это был Тинкер Горшак. Деккеру он по-прежнему не нравился, но все же он был рад, что иногда можно заснуть на плече знакомого человека.

По дороге Деккер все больше молчал. Если бодрствовал, читал тексты из учебника. Спал, сколько мог. И, хотя на самом деле он был уже слишком взрослым для подобных вещей, он всегда сознавал успокаивающее присутствие безглазой, безухой, набитой опилками игрушки, которую засунул под скафандр в последнюю минуту, когда его мать отвернулась. Когда дошло до дела, почти выросший Деккер Де Во не захотел оставлять Храброго Мишку наедине с кометой.

3