Комический роман

Я хотел, по обыкновению, открыть бал, но господин дю Френь не разрешил, сказав, что мы и так сильно устали от комедии и балета. Он распрощался с нами, и мы разошлись. Мы решились показать эту пьесу публично и представить ее в городе в следующее воскресенье, на заговенье, в зале моего родственника и днем. Дю Ли сказала мне, чтобы я открыл бал с одной девушкой, нашей соседкой, которая была в голубой тафте, как и она, — и я так и сделал. Но тогда во всем обществе поднялся глухой шопот, а некоторые и громко говорили: «Он ошибся, он обманулся», что вызвало смех у дю Ли и у меня; а, заметив это, девушка сказала мне: «Эти люди правы, потому что вы одну приняли за другую». Я коротко ответил ей: «Простите, но я очень хорошо знаю, что делаю».

Вечером мы вместе с тремя товарищами надели маски; я взял факел, Думая, что по этому не буду узнан, и мы пошли в парк. Когда мы вошли в дом, дю Ли внимательно осмотрела три маски и, узнав меня среди них, подошла ко мне, к дверям, где я остановился с факелом, и, взяв меня за руку, сказала мне следующие любезные слова: «Переоденься ты, как только можешь придуматься всегда легко тебя узнаю». Погасив факел, я подошел к столу, на котором мы поставили коробки с костями и стали их бросать. Дю Ли спросила меня, с кем я хочу играть, и я дал ей знак, что с ней. Она меня опять спросила, что я хочу чтобы она поставила на игру, и я указал ей на бант,[417] какие зовут теперь галанами, и коралловый браслет на ее левой руке. Ее мать не хотела, чтобы она им рисковала; но та разразилась смехом и сказала, что не боится мне их проиграть. Мы стали играть, и я выиграл, и подарил ей выигранное в кости. То же сделали мои товарищи со старшей сестрой и другими девушками, которые пришли сюда провести вечер. После этого мы распрощались.

Но когда мы хотели уходить, дю Ли подошла ко мне и, дернув за шнурки моей маски, развязала их и быстро сняла ее, сказав: «Неужели вы уходите так скоро?» Я был немного смущен, но, однако, был очень доволен, имея столь хороший предлог беседовать с ней. Другие тоже сняли маски, и мы прекрасно провели вечер.

В последний вечер карнавала я дал ей бал с небольшим оркестром скрипачей, потому что большой был нанят дворянством. Постом пришлось прекратить забавы и заняться благочестием, и я вас могу уверить, что мы с дю Ли не пропустили ни одной проповеди. Другое время дня мы проводили в бесконечных визитах и прогулках или слушали пение городских девушек за замком, где превосходное эхо и где они вызывали на ответ эту воображаемую нимфу.[418]

Приближался праздник пасхи, когда однажды мадемуазель дю Френь, дочь, сказала мне, смеясь: «Не проводите ли вы меня в Сен-Патер?» Это — небольшой приход за четверть мили от предместья Монфор, куда ходят богомольцы в понедельник на пасхе, после обеда, а кроме того там встречаются все влюбленные. Я ей ответил, что это зависит только от нее.

Настал день, и я приготовился итти с ними, и, выйдя из дому, встретил своего соседа, очень богатого молодого человека, который спросил меня, куда я так спешу. Я ответил, что иду в парк, чтобы встретить сестер дю Френь и проводить их в Сен-Патер. Тогда он мне сказал, что я лучше сделаю, если вернусь, так как он хорошо знает, что их мать говорила, что не хочет туда отпустить своих дочерей со мною. Эти слова сразили меня так сильно, что я не мог ничего ответить, но вернулся домой и стал думать, почему бы могла произойти такая быстрая перемена; и, хорошенько обдумав, не нашел иной причины, кроме моих малых достоинств и малой знатности. Однако я не мог удержаться, чтобы не греметь против их поведения, потому что они терпели меня, пока я их развлекал балами, балетами, комедиями и серенадами, какие я им так часто давал и на какие я сильно тратился, — а теперь меня отвергают.

Гнев, овладевший мной, заставил меня решиться пойти в собрание с несколькими из моих соседей, что я и сделал. Между тем меня ждали в парке, и когда время, в которое я должен был притти, прошло, дю Ли и ее сестра, с некоторыми другими соседскими девушками, отправились туда. Помолившись в церкви, они сели на кладбищенскую ограду в тени молодого вяза. Я прошел мимо них, но в отдалении, и дю Френь сделала мне знак подойти, а я сделал вид, что не заметил. Мои спутники сказали мне об этом, но я притворился, что не слыхал, и пошел дальше, сказав им: «Пойдем закусим в трактир «Четырех Ветров». И мы пошли.