Комическое и смех в жизнедеятельности социума

Многие философы подчеркивали историчность комического [22; 34; 82: 87; 108]. В историческом аспекте объектом комического являются тупиковые формы исторического развития и роста, тогда как объект смешного – ирония истории, или повторение событий, ранее имевших форму трагедии, но, повторяясь вновь, приобретших форму комедии. Предмет комического тогда – косность и нездравомыслие субъектов исторического действия, а предмет смешного – неадекватность социальных программ потребностям эпохи.

Отдельно выделим случаи, когда комизации подвергается темпоральность общественных норм. В этом случае объектом смешного является связь времен, а предмет смешного состоит в несоответствии своей эпохе, требованию «здесь и сейчас», выделенному Г. Л. Тульчинским [131]; объектом комического выступает современность, а именно неверная оценка времени, реальности, а предметом комического – недостаточный социальный интеллект, проявляющийся в неспособности соответствовать текущим нормам и правилам.

И, наконец, комизации подвергается нарушение нормы. В качестве объекта смешного выделим ненормальное, необычное; в качестве предмета смешного – необычный внешний вид и ненормальное, странное поведение. Объектом комического является нарушение общественных норм, предметом – проявления недостаточности социального интеллекта, выражающиеся в неспособности понять текущие нормы и соответствовать им.

1.4. Антитеза комического и смеха

Анализ работ, посвященных этой теме, показывает, что в качестве антитезы комического и антитезы смешного предлагались разные понятия: серьезное [7; 11; 77; 81], трагическое [6; 15; 146], прекрасное [142], возвышенное [53], плач [68; 69; 70], стыд [62] и, наконец, норма [46].

Философы Античности противопоставляли смешному серьезное [7; 81]. Это предположение нашло отражение в работах многих авторов последующих периодов истории и науки, получая разные объяснения. Например, И. Фолькельт называл антитезой трагического комическое, однако антитезой комического – серьезное [135].

Философы эпохи немецкого романтизма Ф. Шиллер и А. Шлегель видели социальное основание комического и серьезного в соотношении целей и средств, противопоставляли комедию трагедии на основании того, что комедия связана с шуткой, а трагедия – с серьезным, понимая под серьезным «сосредоточение душевных сил на одной определенной цели и в связи с этим - ограничение их деятельности» [77, с. 233], в то время как комическое состоит «в кажущейся бесцельности, в снятии всех рамок, ограничивающих деятельность душевных сил» [77], то есть серьезное представляет собой верное целеполагание и следование цели, тогда как комическое есть хаотичное рассредоточение, распыление сил вне зависимости от целей, отмечая, однако, также то, что комическое и серьезное находятся в диалектической взаимосвязи (комизм не исключает серьезность). Кроме того, под свободой в трагедии понимается свобода нравственного характера, выработанная вопреки обстоятельствам. Свобода же в комедии носит характер внешний, это свобода в проявлении желаний, включая низменные, она не ограничена нравственностью. Ф. Шеллинг в основе антитезы комического применил категории свободы и необходимости, субъекта и объекта. В трагедии свобода является субъектом, необходимость – объектом, в комедии – наоборот, необходимость связана с субъектом, свобода – с объектом, при этом философ уточняет, что комедийная субъективная необходимость лишь претендует на объективность, является по сути мнимой, субъективной и в результате уничтожается подлинной, объективной необходимостью, и таким образом в комедии проявляет себя судьба и комедия превращается в «высшую трагедию» [77, с. 420]. Всякое переворачивание, смену ролей философ рассматривал как неестественные, противоречащие необходимости и свободе и потому комичные. Эти идеи нашли отражение в теории Г. Гегеля, разделявшего комедию, трагедию и драму по тому критерию, какую роль в них играют субстанциональность и индивидуальная субъективность (в трагедии существенное значение имеет субстанциональность, в комедии – субъективность) [33]. Рассматривая содержательную сторону трагедии и комедии, А. Шлегель отмечал историзм и злободневность комического, исходя из предположения, что в основе трагедии – мифология трагического века, содержание комедии же основывается на современных событиях и при запрете на осмеяние злободневных событий неизбежно вырождение комедии [77].

В основе трактовки антитезы комического, предложенной А. Шопенгауэром (серьезность), такие социальные основания категории серьезного, как реальная действительность, ложь, заблуждение. Серьезность философ определяет как соответствие реальности понятию о ней. Таким образом, смех вызывает иллюзия, ложь или заблуждение, и функция смеха - разоблачить их [148].