Комики мирового экрана

Мало-помалу герой без маски, «один из нас», обрастал типическими черточками, приобретал индивидуальный характер и определенное положение в жизни. Типаж начинал перерастать в художественный образ, сочетавший «свое» и «общее». Из «кого-то вообще», отвлеченной личности, он, не утрачивая своей индивидуальности, становился человеком наиболее массового среднего круга общества, с желаниями и привычками, свойственными большинству окружавших его людей.

Гарольд (сокращенно — Гарри), как правило, мелкий служащий, конторщик, продавец, либо учащийся, скромно, по-модному и аккуратно одетый, воспитанный, с пристойными манерами. Добродушного нрава, но не без хитрецы, уверенный в себе, настойчивый, он готов на все для достижения своих целей, стремлений. Герой Ллойда не склонен смущаться и не проявляет чрезмерной стеснительности, что, впрочем, свойственно большинству персонажей американских комедий. Он убежденный оптимист и считает, что на его долю всегда найдется хорошенький кусок. Его не смущают затруднения, невероятные обстоятельства и происшествия, в которые он попадает, сталкиваясь с более сильными, наглыми, грубыми дельцами, жуликами, обманщиками. Он заступится за слабого, поддержит друга, но не в ущерб своим интересам. Надо быть цепким и хватким, гласят заповеди американского образа жизни, упустишь — не поймаешь!

БРАТИШКА

И Гарольд свято соблюдает эти заповеди, подавая пример другим. Ну как не уверовать в этого славного, привлекательного парня, которому в конце концов все так хорошо удается?! Проповедники американского образа жизни утверждают, что в США каждый имеет шанс стать миллионером и президентом. Но ведь блажен, кто довольствуется малым! И Ллойд убеждает, что не так уж много надо для наслаждения жизнью. Жениться на любимой (к тому же имеющей кое-какой достаток), обзавестись своим скромным и теплым гнездышком, быть сытым, одетым, обутым — вот о чем мечтает Гарольд. И каждый зритель, сидящий в зале кинотеатра, думает: «Да ведь он такой же парень, как и я! Почему бы и мне не добиться своего кусочка счастья?»

Судьба Гарольда заметно отличается от доли, уготованной Чарли и Бастеру. Герой Чаплина неудачник. Все вокруг ощетинилось против него, он ничего не может добиться. Почему? Да так устроена жизнь: побеждает богатый, сильный, грубый... Все его лучшие намерения оборачиваются против него, и в финале он остается ни с чем. Герою Китона тоже не везет. Не только люди, но даже вещи не хотят ему повиноваться. Бастер стойко принимает все удары, но он не приспособлен к активной борьбе. Однако своей пассивностью, инертностью, невозмутимостью он хотя и не добивается победы, но все-таки дожидается подходящего момента для достижения своих целей.

Гарольд в противовес им — прирожденный удачник. Конечно, победа дается ему нелегко. Но окружающий мир не противостоит ему. Наоборот, он сам составляет его частицу. Это его мир, здесь он не пропадает! Он бросается напролом, никто и ничто не может его остановить. Надо признаться, его жизнестойкость и напористость отличаются исключительной действенностью. И зритель, даже если его не прельщают проповеди идеалов мещанского благополучия,  невольно поддается обаянию непосредственности и непринужденности Гарольда.

Все это способствовало успеху Ллойда и принесло ему мировую славу. Как и его герой, он сам с необычайной живучестью и оптимизмом преодолел все препятствия, упорно пробиваясь все выше к голливудскому небосклону и наконец взлетел яркой ракетой, расцвечивая свой путь миллионами сверкающих... долларов. Да, наступили дни, когда Ллойд по величине гонораров вырвался на первое место среди самых модных светил мирового экрана!

—    Самым тягостным в моей жизни были все денежные дела, — признавался Ллойд.

—    Было, время, когда мне приходилось ссориться со своими хозяевами из-за каждого лишнего доллара, подумывать о самоубийстве оттого, что не мог получить работу, унижаться перед самым захудалым режиссером... Теперь я получаю миллион в год, и люди унижаются передо мною. Это, пожалуй, еще смешнее, чем все мои комедии!

Следует отметить, что актерское искусство Ллойда отнюдь не блистало богатством и красочностью выразительных средств. Он прекрасно владел Хорошо натренированным телом, с блеском выполнял акробатические трюки. Живая мимика, предельно лаконичная и доходчивая, необходимая в немом кино, все же была довольно ограничена по диапазону выражаемых чувств. Его приемы подчас оказывались однообразными, повторялись.

Ллойду было далеко до глубины и тонкости искусства Чаплина. Китон, сдавленный маской невозмутимости, намного превосходил его мастерством. Ллойд, в достаточной мере скромный и самокритичный, признавал превосходство Чаплина, которого он считал недосягаемым, и Китона, талант которого называл изумительным.