Коминтерн и Латинская Америка: люди, структуры, решения

Если учесть все эти обстоятельства, мотивы признания Бородиным группы Роя и абсолютного игнорирования компартии Гэйла очевидны. Сиюминутный политический расчет перевесил все остальное. Только что рожденная мексиканская компартия была, по сути, принесена в жертву наполеоновским планам на Востоке. Сделав ставку на Роя как на лидера антиколониального движения в Азии, Коминтерн фактически отказался от возможностей, которые появились у него в Мексике с момента создания компартии. У мексиканских левых и представителя Коминтерна осенью 1919 г. имелись амбициозные планы и в Новом Свете. По предложению Бородина руководство МКП учредило Латиноамериканское бюро III Интернационала для ведения пропаганды по всему континенту и укрепления связей между всеми коммунистическими организациями и группами [178]. Название газеты МКП «El Soviet» было изменено на «El Comunista», и она одновременно была провозглашёна органом партии и бюро. Временный комитет бюро издал Манифест, в котором призвал трудящихся Латинской Америки принять участие в коммунистическом конгрессе, призванном объединить пролетариат региона на принципах классовой борьбы и создать постоянный Исполком Латиноамериканского бюро III Интернационала¹. Проинформировав А. Балабанову о создании партии и бюро, руководитель обеих структур Аллен обещал уже в ближайшем будущем развернуть их деятельность в континентальных масштабах и настаивал на официальном признании Латиноамериканского бюро Коминтерном[179]^[180].

Эти проекты были одобрены Москвой, признавшей Латиноамериканское бюро III Интернационала своей реально функционирующей структурой. Осенью 1920 г. руководство КИМа высказало пожелание, чтобы Федерация коммунистической молодежи Мексики взяла на себя функции Секретариата для Латинской Америки и поручила возглавить его своему представителю в Мехико – швейцарцу А. Штирнеру (Э. Воогу), действовавшему в тесном контакте с Латиноамериканским бюро. Реально этот замысел удалось осуществить только после II конгресса КИМа, но большой активности эта структура не проявила[181].

Поддержать деятельность Латиноамериканского бюро в Мексике Бородин предложил во время неофициальной встречи президенту В. Каррансе. Генеральный консул РСФСР в Мексике и представитель Коминтерна заявил о сочувствии нового российского правительства борьбе латиноамериканских народов против империализма и стремлении помочь им любыми доступными ему способами, считая одним из них работу в Мехико Латиноамериканского бюро. Расчет на решительную поддержку со стороны властей не оправдался: Карранса ограничился передачей наилучших пожеланий Ленину и предоставлением Бородину возможности связываться с Москвой при посредстве мексиканских дипломатов в Европе. Нет сомнений в том, что контакты, установленные Бородиным в Мексике с видными политиками, способствовали пониманию необходимости возобновления дипломатических отношений с Россией[182]. Важно иное – Латиноамериканское бюро получило негласное одобрение на работу (именно так надо рассматривать толерантное отношение властей к политической деятельности иностранцев – членов МКП, находившейся в очевидном противоречии со статьей 33 Конституции Мексики). Однако патронаж со стороны правительственных структур, на который возлагали надежды Рой и Бородин, оказался фикцией. В сложившихся условиях успех деятельности бюро должен был зависеть только от организационных способностей его руководителей, а оно изначально было ослаблено в связи с отъездом Роя и Филлипса из Мексики. Основание Латиноамериканского бюро можно расценивать как инициативу неофитов коммунистического движения, хотя и инициированную Бородиным. Важно при этом отметить, что идея такой организации носилась в воздухе: компартия Л. Гэйла организовала параллельное Латиноамериканское бюро и назначила свою делегацию на II конгресс Коминтерна.

Удачно завершив, как ему тогда казалось, свою миссию в Мексике, Бородин в декабре 1919 г. в сопровождении Филлипса отправился в Европу, куда примерно тогда же выехали и делегаты МКП на конгресс Коминтерна супруги Рой. Все четверо встретились уже в Москве. Филлипс (Х. Рамирес) имел официальный мандат делегата компартии Испании и попытался выступить в роли представителя Коммунистической секции Кубы, созданной при его непосредственном участии. Мандатная комиссия конгресса предоставила Рою и Трент-Рой право решающего голоса как делегатам Мексики, отложив решение о мандате Филлипса до предоставления им официального документа[183]. Э. Рой в этих обстоятельствах делегировала свои полномочия члену ИК МКП Филлипсу, оставив за собой лишь право представлять партию на Женском конгрессе III Интернационала. Таким образом, делегатами МКП с правом решающего голоса стали Рой и Филлипс, а у Трент-Рой сохранился совещательный голос [184].